Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

Вопрос об организации нового правительства, т. е. об установлении регентства, приобретал особую остроту. По инициативе старых советников Генриха IV (Вильруа, Жанена и канцлера Силлери) была проделана процедура назначения Парижским парламентом (единственным учреждением, чье решение в данном случае могло иметь хотя бы видимость законности, хотя установление регентства не входило в его права и обязанности) Марии Медичи единственной регентшей с передачей ей всей полноты власти. Самый опасный соперник королевы принц Конде находился в то время в далеком Милане в гостях (точнее в плену) у испанцев. Другого принца крови графа Суассона случайно не было в тот день в Париже. Таким образом, по счастливому стечению обстоятельств назначение королевы регентшей не было никем оспорено, и весь кабинет министров покойного короля остался по-прежнему у власти. Не только старые советники короля, но и часть феодальных вельмож, например Гизы и герцог д'Эпернон, торопили с провозглашением регентства Марии Медичи. Однако ими руководили отнюдь не интересы абсолютизма: они рассчитывали превратить королеву в послушное орудие в своих руках и, оттеснив сперва принцев крови, а затем и худородных министров, сосредоточить в своих руках всю полноту власти.

Но чуть ли не на следующий день после провозглашения регентства Марии Медичи им пришлось оставить надежду на осуществление своих стремлений. Женщина непостоянная и упрямая, Мария Медичи не имела талантов и ума Екатерины Медичи. Но времена были другие, и, главное, королева получила хорошее наследство в лице старых министров.

Политика регентши — это политика государственного секретаря Вильруа, ставшего после отставки Сюлли фактически первым министром, президента Жанена и канцлера Силлери,[214] т. е. тех представителей высшего чиновничества, для которых вопрос о сохранении за собой власти сливался с сохранением политики абсолютизма, единства и цельности государства. Как будет показано дальше, распространенное мнение о господстве Кончини в период регентства Марии Медичи необоснованно.

К чему же сводилась политика правительства?

Для ответа на этот вопрос мы располагаем четырьмя документами первостепенной важности: докладными записками Вильруа 1611, 1612, 1613 и 1614 гг. Две из них: записка 1612 г. по поводу требования графом Суассоном нормандского города Кильбефа и записка 1613 г. в связи с мантуанскнм конфликтом были прочтены в Королевском совете, т. е. были рассчитаны на определенную гласность. Действительно, сведения о них встречаются в мемуарах эпохи. Но первая записка 1611 г.,[215] рисующая положение вещей без всякой дипломатии, могла предназначаться только для королевы. Это обстоятельство придает ей особый интерес: она заключает в себе продуманную программу правительства, и притом в тот момент, когда близкая отставка Сюлли должна была сделать Вильруа почти единоличным руководителем французского правительства.[216]

Полугодовой опыт, накопленный со смерти короля до начала 1611 г., дал возможность Вильруа оценить создавшееся положение следующим образом: опасность заключается лишь в феодальной аристократии и части дворянства. Крестьянство, города, парламенты и духовенство остаются верными трону. Следовательно, главные усилия правительства должны сводиться к всяческому ослаблению грандов, основная цель которых ясна: это захват власти путем использования любых предлогов — религии, «заботы об общественном благе» и т. д. Необходимо всеми способами разъединить грандов, ссорить их между собой, подкупать, отсылать в провинции, где парламенты, генеральные наместники и другие королевские чиновники будут за ними следить и всячески стеснять их действия. Но принца Конде нельзя отпускать от двора. Он все время должен быть на виду, и его попытки заполучить влияние в Королевском совете и притянуть к себе дворянство должны получать немедленный отпор.

Этими мерами Вильруа предлагал изолировать Конде от вельмож, разосланных по провинциям, и от дворянства. Он считал, что в первую очередь необходимо обеспечить спокойствие в столице и при дворе, «где именно и начинается всегда лихорадка гражданской войны». Но и в провинциях от парламентов и роялистически настроенного дворянства (которое следует всячески одарять) необходимо требовать слежки за всеми подозрительными собраниями и т. п. Чтобы лишить грандов возможной опоры в дворянстве и народе (как видим, поведение буржуазии и чиновников не заботит Вильруа), нужно несколько облегчить положение народа и сделать кое-что для родовитого дворянства: увеличить число пехотных и кавалерийских полков и количество придворных должностей.