Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

В декабре 1610 г. Конде предъявил королеве требования, главным из которых было, «чтобы и в Совете и вне его дела, касающиеся управления государством, обсуждались лишь с его (Конде, — А.Л.) предварительного согласия».[234] Кроме того, он хотел быть полным хозяином в своем губернаторстве Гиени и просил вывода из гиенских крепостей королевских гарнизонов, т. е. добивался главенства и в центре и в провинции. На требования Конде королева ответила уклончиво, а вывести войска из крепостей отказалась категорически. Положение было очень тревожным, но в самом начале 1611 г. в результате яростной ссоры Гизов со всеми Бурбонами[235] союз грандов треснул, и они разделились на две большие группы, сохранившие свои  основные очертания на весь период регентства: группы Гизов и принцев крови. Партия последних явилась ядром, к которому не переставали притягиваться все недовольные и обиженные. Гизы же остались в меньшинстве играли роль «лояльных» принцев, которых королева не переставала приманивать, чтобы уравновесить ими растущее влияние Бурбонов.[236]

Ликвидация общего союза знати означала падение Сюлли. Одни Гизы не могли отстоять его,[237] и в конце января 1611 г. Сюлли пришлось уйти с постов сюринтенданта финансов и коменданта Бастилии.

Сюлли был типичным представителем феодально-дворянской верхушки и был связан тесными узами именно с нею, а не с советниками Генриха IV, чуждыми ему не только сословно, но и политически. Его отставка в начале 1611 г. ни в чем не изменила политику правительства Марии Медичи, которая характеризуется не отказом от заветов Генриха IV, но представляет собой политику защиты основ абсолютизма в oбcтaнoвке междоусобицы, вынуждавшей правительство к лавированию и осторожности. Главной целью правительства оставалось сопротивление намерениям феодальной аристократии захватить власть в свои руки.

Таким образом, в итоге первых девяти месяцев регентства министры оказались хозяевами положения. Финансы были в их руках (главным контролером назначили Жанена), союз грандов был разрушен и первое их наступление отбито.

Но это был лишь первый этап борьбы. Потерпев неудачу в своей попытке сохранить пост сюринтенданта финансов при помощи придворных интриг, Сюлли просил поддержки у своих единоверцев. В положенный срок, в конце мая 1611 г., в Сомюре собралась конференция гугенотов.

Контроль за выполнением Нантского эдикта осуществлялся гугенотской партией через специальных ее представителей при особе короля, которые могли в любое время требовать у Королевского совета рассмотрения всех спорных случаев. Для выборов этих представителей и вручения королю наказа партии периодически, каждые три года, собирались политические конференции гугенотов, являвшиеся как бы гугенотскими Генеральными штатами.[238]

Сомюрская конференция подготовлялась в течение года, и Бульон немало потрудился над агитацией среди дворянства; депутаты этого сословия были настроены к правительству в лучшем случае подозрительно, а скорее всего — оппозиционно.[239] Но регентша обещала Бульону включение в состав правительства и губернаторство в Пуату, принадлежавшее Сюлли.[240] Поэтому Бульон выступил на конференции как роялист, и игра его, поддержанная подкупами и ловкой политикой королевских комиссаров, привела к яростной борьбе отдельных групп.

Суть этой борьбы вкратце такова: часть депутатов во главе с Дюплеcси-Морне пыталась возродить ситуацию гугенотских конференций 1596–1598 гг., вынудившую Генриха IV к изданию Нантского эдикта. В 1611 г. программа Дюплесси-Морне,[241] разделявшаяся многими гугенотскими грандами (главным образом зятем Сюлли герцогом Роганом), сводилась к намерению заставить Марию Медичи заключить с гугенотами новый договор,[242] более выгодный для них, чем Нантский эдикт, который значительно укрепил бы политическое могущество гугенотского «государства в государстве». Но планы этой крайней группировки встретили резкое противодействие со стороны гугенотских городов, главным образом Ларошели.[243] Кроме городов, правительство смогло опереться на верноподданных депутатов южных провинций и привлекло на свою сторону вождя гугенотов Дофинэ, герцога Ледигьера.[244] Создавшееся на конференции неравное соотношение сил позволило королеве выйти победительницей: отвергнув все попытки депутатов добиться новых льгот, она распустила конференцию в середине августа.

Надежды Сюлли на поддержку конференцией его требований потускнели очень быстро. Его стремлениям вернуть себе пост сюринтенданта финансов, а также получить взамен утраченной Бастилии какую-нибудь крепость не суждено было сбыться. Ход событий заставил его от всего отказаться и снова удалиться в свои поместья.[245]

Бульон не получил обещанной награды: ему не дали в правительстве никакого места. Поэтому выждав некоторое время, он снова и уже надолго вернулся к принцу Конде и стал затем организатором смуты 1614 г.