Француз

Мне определенно следовало поговорить с Мишелем. Не было никакой возможности ждать. И шанс неожиданно представился. Он сам явился ко мне, сел напротив на простой крестьянский табурет. Задумчивый. Однако же настроение его было явно лучше, чем при самом начале нашего разговора.

— Матье, — поинтересовался он, — вы куда-то следовали в сопровождении большого отряда. Зачем? Это ведь был не простой дозор.

— Да, — ответил я, понимая, что в иных обстоятельствах, конечно же, не стал бы раскрывать военную тайну.

— Куда же, мой друг?

Вопрос застал меня врасплох. Я не ответил сразу, молчание затягивалось. Мне необходимо было оценить все возможные варианты. Меня не стали дотошно обыскивать, отобрали только оружие, и письмо императора пока еще оставалось при мне. Но что будет дальше? Сказать Мишелю, что мне нужно как-то попасть к Кутузову? Но разве мой ранг позволяет мне общаться на таком уровне? Мишель не поверит. Если только не увидит письмо. Определенно, нужно рассказать ему о письме.

Наверняка меня сначала доставят в штаб, может, даже к самому Кутузову. Но одно дело, когда посланник прибывает на переговоры по собственной воле, и совсем другое, когда под конвоем неприятеля.

— Матье, — проговорил Мишель, — ваш отряд оказался в опасной близости от расположения наших главных сил. Тут две возможности: либо вы сбились с пути, либо решили покончить жизнь самоубийством. Вариант с дезертирством исключаю хотя бы потому, что вы вступили с нами в бой.

Я в нерешительности молчал.

— Друг мой, вы в плену, вы мне обязаны, — продолжал Мишель. — Не будем терять время. Поверьте, мы с вами на одной стороне, ведь нам обоим не нравится продолжение этой войны. Не так ли? Скоро я должен передать вас командиру уланского полка, который доставит вас как пленника в русский тыл. Тогда уже я вам ничем не смогу помочь, а вы — мне…

Мне ничего не оставалось, как все рассказать своему русскому приятелю.

— Да, положение у нас с вами прелюбопытнейшее, — сказал он после недолгих размышлений. — Получается, вы — уполномоченный парламентер… Не понимаю только, какого черта вы были столь неосторожны?

— Мишель, я солдат, а не партизан. Я не знаю ваших лесов, и мне некогда было думать. Мы хотели пополнить припасы в деревне и двигаться дальше, а на пути оказались ваши кавалеристы. К тому же, быть может, плен — это наиболее верный способ выполнить мою задачу.

Я отдал Мишелю сопроводительное письмо, подписанное императором. Это письмо требовалось передать непосредственно Кутузову, причем о нем ничего не было известно ни одному посланнику Наполеона, которые могли вести от его имени какие-либо переговоры с русскими. Это было секретное послание императора лично русскому царю.

Почему Наполеон доверил такое важное задание простому офицеру, а не положился целиком и полностью на одного из своих приближенных, я понятия не имел. Политика — не мое дело.

— Мишель, передайте это письмо русскому царю, — попросил я.

— Вы шутите? Кто меня к нему допустит?

— Вы дворянин, царь Александр тоже, а, как известно, все дворяне мира — братья.

Ротмистр только усмехнулся в ответ.

— Ну тогда хотя бы фельдмаршалу Кутузову…

— Хотя бы… Мон шер, это очень сложно.

— Я понятия не имею, насколько это сложно, но чудеса происходят. Мне ведь император дал поручение. Попробуйте. Вы меня этим очень обяжете. В который раз. К тому же, как мне кажется, вам такое поручение не повредит. Вас заметят, попомните мои слова, Мишель. И я буду этому только рад, потому что шансов вернуть вам долг у меня, похоже, не будет.

— Вы излишне пессимистичны, мон шер… Так вы говорите, это письмо от самого месье Бонапарта?

— Именно. И это большая государственная тайна. Быть может, в наших с вами руках сейчас судьба всей Европы. Право, не стоит колебаться. Это ваш шанс.

Ротмистр не до конца поверил мне, но что я мог с этим поделать? Вскрыть письмо в доказательство своей честности было невозможно. Быть может, стоило оставить пакет при себе. Но в тот критический момент я действительно и ломаного гроша не дал бы за свою жизнь. А доверить завершение своей миссии я мог тогда только Мишелю, потому что в честности его и порядочности ничуть не сомневался.

— Хорошо, я попробую, — согласился ротмистр, пряча письмо за пазуху. — Но ничего не обещаю. И еще, Матье… У нас в России лучше, если большое начальство тебя не замечает и даже не ведает о твоем существовании. Это к тому, что меня, скорее всего, будут ждать новые неприятности.

— Я не совсем понимаю вас, но благодарен безмерно. Вы — настоящий друг и дворянин.

Глава восьмая

В последние дни пребывания фельдмаршала Кутузова в Тарутино штаб его был озабочен «французскими письмами». Одно было получено от маршала Бертье, который извещал Михаила Илларионовича о просьбе Наполеона принять «генерал-адъютанта графа Лористона с важными поручениями». Вслед за Бертье сам Наполеон удостоил фельдмаршала своим вниманием. Лишь только Михаил Илларионович раскрыл письмо и стал его читать, он понял, что дипломатическая победа в этой войне уже одержана.