Француз

Одному из них царь фактически подарил пускай и не любимую, но жену свою! Было время, когда император не на шутку проникся к супруге своего друга Софье Владимировне Строгановой, которая вежливо, но твердо монаршие приставания отвергла. В то же время заметив чувства, которые Адам Чарторыйский испытывал к его, Александра Павловича, супруге Елизавете Алексеевне, царь не задумываясь предложил ей ответить взаимностью на его любовь. Что и было исполнено. Да еще и ребенок от того союза на свет появился. Царь обрадовался только, что родилась дочка — не будет проблем с возможными притязаниями на престол.

Вон он сидит, Адам, изучает вино в бокале и молчит, как пень… И думает, небось, как еще какой милости испросить. В досаде Александр, сухо сославшись на недомогание, сбежал с этой «бесшабашной вечеринки» в гордом одиночестве, то есть только в сопровождении адъютанта и охраны, приказав прихватить с собой пару бутылок «Кюве д’Амур». Во дворце царь, сокрушаясь о своей непосильной ноше и сетуя на отсутствие друзей, в одиночестве употребил продукцию Гончарова и повалился от усталости на кушетку.

— Что-то давно мы ни с кем не воевали…

Закончив с воспоминаниями, царь велел подать ему бумагу и перо. Очень уж захотелось написать несколько строк для будущих поколений, пополнив дневник, который государь с недавних пор вел почти ежедневно.

Лишь только он остался наедине со своими мыслями и окунул перо в чернильницу, в залу вошел адъютант, князь Михаил Голицын. Ему, ввиду опасности текущего момента, было позволено без доклада являться к государю.

— Что? — в нетерпеливом раздражении бросил ему Александр.

— Ваше Величество, доставлено личное послание императора Бонапарта Вам, — доложил адъютант. — В подлинности сего послания сомнений быть не может. Передавший его офицер содержится под стражей. Он уже дал все необходимые объяснения.

— Что за офицер? Почему под стражей?

— Ротмистр Ушаков. Из обедневших дворян, Ваше Величество. Имеется подозрение в государственной измене.

— Как так? Он же доставил для меня столь важное письмо.

— Выясняем, государь, не подослан ли… Вот донесение. Близкие связи с французами. Полевой трибунал определил казнить, по законам времени…

Александр быстро пробежался глазами по бумаге.

— Я желаю видеть этого офицера. Немедленно!

Глава двенадцатая

— Антон, посмотрите, нет ли на лодке еще какого оружия? — перекрывая своим голосом ревущие дизели, прокричал Роджер.

Антон кивнул и, не без труда сохраняя равновесие, принялся осматривать судно. Увы, кроме ящика с инструментами да ржавой вилки ничего не обнаружил.

— Сколько патронов в магазине? — поинтересовался Антон.

Капитан поднял с палубы автомат, отстегнул рожок и, передав автомат Антону, стал отщелкивать патроны из магазина.

— One, two, three, four…[29]

— Зря вы устроили побег, — вдруг подал голос Кен. — Нам от погони не уйти. Капитан, я вас перестал понимать. На посудине даже компаса нет. Определенно у вас нет плана. А если корабль заглохнет?

Он не успел договорить, как двигатель лодки чихнул и затих. Проскользив по волнам несколько метров, судно беспомощно легло в дрейф.

— Fucking piece of rat shit![30] — заорал капитан и погрозил кулаком морю.

— Накаркал, — воскликнул Антон по-русски. — I want to kill….[31] этого урода.

— Я тебе помогу, — услышал он голос Ральфа. — Лучше б уж он молчал. Не помогать, а смотреть и ждать — о’кей, это нормальный американский shit, но вот мешать-то к чему? Все ему обязаны, видите ли.

Оказалось, что и Ольга прекрасно слышала этот короткий диалог старых друзей.

— Good idea, boys[32], но не забывайте, что Кен — мой муж. А я еще не готова быть вдовой. Или кто-то из вас возьмет меня на содержание? Хотя что я могу сделать, если русские и немцы решили сговориться? Подпишите очередной пакт Молотова — Риббентропа и секретные протоколы к нему. Пакт Мюллера — Антона… Как фамилия твоя, кстати?

— Ушаков. А при чем тут протоколы?

— К слову пришлось.

— Замечательно. Как вам всем только не надоест нас попрекать этими документами?

— Да ладно тебе, — махнула рукой Ольга.