Французская демократия

Въ предпослднемъ том своей исторіи г. Тьеръ ставитъ «Дополнительный Актъ 1815 г.» гораздо выше Хартіи 1814; a вдь ему извстно, что пренія законодательнаго корпуса организованы по образцу этого самаго Дополнительнаго Акта. Какимъ же образомъ то, что, исходя отъ Наполеона I, заслужило, посл 20–лтняго личнаго опыта, полное и сознательное одобреніе г. Тьера, можетъ встртить въ немъ неодобреніе, какъ скоро исполняется Наполеономъ III? Слдовательно, г. Тьеръ увренъ, что въ этомъ случа со стороны императора не можетъ быть уступки, и потому сдлалъ ее условіемъ своего союза съ правительствомъ, и, если будетъ можно, то принудитъ правительство принять ее. Комедія!

Но что думать о гг. Беррье, Мари, Фавр и другихъ, которые имли, кажется, много причинъ отказаться отъ присяги, кром всхъ требованій парламентской честности, конституціонной искренности и общественной нравственности?

Г. Беррье – приверженецъ конституціонной монархіи; это несомннно. Но тогда какъ г. Тьеръ объявляетъ, что для него династическій вопросъ не иметъ значенія, и ставитъ условіемъ своего присоединенія принятіе его любимаго принципа: король царствуетъ, но не управляетъ. – г. Беррье считаетъ династическую законность необходимою сущностью конституціи; это приводитъ его къ принципу, діаметрально противоположному взгляду г. Тьера, именно, что король царствуетъ и управляетъ. Не измняя ни слова въ конституціи 1852 г., поставьте на мсто Наполеона III, Генриха V, и г. Беррье будетъ считать себя вполн удовлетвореннымъ. Здсь, весь вопросъ въ личности и въ династіи, тогда какъ тамъ въ конституціи. Конституція 1852 г. сама признала себя подлежащею измненіямъ, такъ что можно ожидать, что она измнится; поэтому г. Тьеръ можетъ сказать, что его присяга есть выраженіе надеждъ, которыя находятся уже на пути къ осуществленію. Но какимъ образомъ можетъ присягать Наполеону III г. Беррье, слуга Генриха V? Возможенъ ли какой нибудь компромиссъ между этими двумя личностями? Законная династія сдлала въ 1814 г. все, что могла, примкнувъ къ революціи дарованіемъ Хартіи; г. Тьеръ разсказывалъ, какъ это обрадовало всю Францію. Но можетъ ли эта династія и ея представители дойти, подобно принцамъ Орлеанскимъ и Бонапартамъ, до признанія, что династическій вопросъ совершенно зависитъ отъ народнаго выбора, что такимъ образомъ основанная на преданіи и апріорическая законность графа Шамбора – пустая фраза, и что Наполеонъ III вполн законный монархъ, какъ императоръ по вол народа, какъ государь de facto и de jure? Если г. Беррье согласенъ съ этимъ, то, значитъ, онъ ушелъ далеко въ принципахъ революціи, и отчего въ такомъ случа ему не пристать къ бонапартизму, подобно г. де Ла Рошъ Жаклену? Если же онъ отвергаетъ этотъ выводъ, то что же такое его присяга?