Французская демократия

Что же выйдетъ изъ подобной присяги на практик и какую пользу могутъ извлечь изъ нея Страна, Конституція и Правительство, которымъ она дается? Къ чему повела присяга, которую короли Хартіи получили отъ всей Франціи, т. е. отъ всей политической и офиціальной Франціи: отъ перовъ и депутатовъ, отъ чиновничества, администраціи, церкви, Почетнаго Легіона, арміи и т. д.? Грянула буря, и все пошло прахомъ, какъ будто эти клятвы были писаны на листьяхъ бульварныхъ деревьевъ. Отъ нея отдлались, сказавъ королю, что онъ первый нарушилъ свою присягу – и все тутъ. Это повторялось такъ часто съ 1789 г., что въ наши дни можно указать многихъ лицъ, надававшихъ, въ теченіе своего служебнаго поприща, цлую дюжину присягъ. Въ 1814 г. армія была зрительницей скандала, когда генералы имперіи, забывъ или, врне, перетолковавъ свою политическую и военную присягу, требовали отреченія отъ своего императора, отъ своего вождя! Да, но увы! вдь онъ клялся сохранять въ неприкосновенности владнія республики, уважать и заставлять уважать равенство правъ, политическую и гражданскую свободу!.. Долгъ платежемъ красенъ, Государь! вы не сдержали вашей клятвы: не взыщите, если и мы нарушимъ нашу присягу. Вы не уважали ни равенства правъ, ни гражданской и политической свободы; области республики заняты непріятелемъ… Подписывайте же ваше отрченіе!…

Вотъ печальный, но неизбжный результатъ гражданской присяги. При прежнихъ короляхъ ни разу не было примра такой измны. Такимъ образомъ, съ 1789 г. французы почти не переставали присягать своимъ конституціямъ и государямъ и не сдержали ни одной присяги. Поминутно смнялись конституціи и государи, наперекоръ ли присяг, или въ силу ея – ршить трудно; потому ли, что конституція была несовершенна и не выполняла своего назначенія, или потому, что государи вызывали упреки въ неискренности; всего же врне потому, что при работ мысли и съ теченіемъ времени возникало разногласіе между Народомъ, Конституціей и Королемъ.

Таково было положеніе Франціи въ 1814, 1815, 1830 и 1848 годахъ. Сколько подлыхъ сдлокъ! Сколько паденій! Сколько измнъ, прикрытыхъ именемъ компромиссовъ! Было время, когда общественная совсть возставала противъ этихъ низостей. Наивный народъ, не зная политическаго фатализма, управлявшаго людьми и событіями, не понималъ, чтобы врноподданный могъ отступиться отъ своего государя или христіанинъ отречься отъ Бога. Онъ преслдовалъ своимъ презрніемъ неблагодарныхъ измнниковъ, и позоръ этотъ остался на ихъ памяти. Теперь логика революціи довершила свое дло: у насъ вс клянутся и вс нарушаютъ клятвы; для насъ это, какъ говорится, все равно, что выпить стаканъ воды. Мы дошли даже до того, что считаемъ добродтельнымъ поступкомъ присягу, принесенную противъ своего желанія и мысленно отвергаемую. Нашихъ неустрашимыхъ присяжныхъ, которыхъ тридцать лтъ тому назадъ осмяли бы, теперь расхваливаютъ публично въ собраніи. Притомъ, какъ бы мы ни были убждены, что эти подлецы дйствуютъ изъ-за выгодъ, а не по долгу, все у насъ такъ перепутано, во всемъ такое противорчіе, что мы никакъ не могли бы доказать этого и прямо обвинить ихъ въ измн своей клятвы. Что же удивительнаго посл этого, что, оправдавъ ихъ, наконецъ, мы ршились послдовать ихъ примру.

Взглянемъ на это странное извращеніе нашихъ общественныхъ нравовъ.

Народнымъ ршеніемъ 1851 г. Людовику Наполеону было поручено составить конституцію. Чтобы избавить свое правительство отъ коварныхъ внушеній и враждебныхъ личностей, онъ поставилъ необходимымъ условіемъ, для вступленія во вс должности, особенно депутатовъ, присягу на врность ему. Очевидно, авторъ конституціи 1852 г. предполагалъ, что важнйшіе представители прежнихъ партій, его естественные враги, или откажутся, какъ честные люди, связать себя подобною присягою, или, давъ ее, сдержатъ свое слово.

Сначала казалось, что эти предположенія сбываются. Большинство политическихъ людей, обратившихъ на себя вниманіе при прежнихъ правительствахъ, держались въ сторон; т же, которые стали имперіалистами, сдлали это чистосердечно. Вс они, за немногими исключеніями, оказались совтниками благонамренными и просвщенными; они спорили съ правительствомъ, но не за тмъ, чтобы нападать на него и колебать его, а чтобы предупреждать его, служить ему и упрочить его. Съ другой стороны, гг. Кавеньякъ, Гудшо и Карно торжественно отказались принести присягу, и отказъ этотъ принесъ имъ такую же честь, какъ первымъ ихъ врность.

Въ 1863 г., посл слишкомъ десятилтняго ожиданія, ршенія измнились. Орлеанисты, легитимисты и республиканцы утверждаютъ, что нужно снова вступить въ парламентъ и составить законную оппозицію. Какъ же смотрятъ они на непремнное условіе присяги? Объ этомъ никто изъ нихъ ничего не сказалъ: говорить въ подобныхъ случаяхъ опасно. Но по положенію длъ и по ихъ дйствіямъ, мы можемъ угадывать ихъ тайную мысль.

2. Присяга и орлеанская партія.