Французская экспедиция в Египет 1798-1801 гг.: взаимное восприятие двух цивилизаций

Что касается условий жизни египтян, то облик восточного города явно поразил французов несхожестью с европейскими городами. Как пишет Моран, «пропитанный дымом воздух, заполненные экипажами, лошадьми и путешественниками широкие улицы и дороги в обрамлении прекрасных домов - все это обычные признаки того, что вы приехали в хоть сколько-нибудь значительный европейский город»{599}. Но в Египте, продолжает Моран, «ничего не напоминает того, к чему мы привыкли»{600}. Особенно поражала французов бедность городов и невзрачные жилища египтян. Некий Авриёри в письме подруге с ужасом восклицает: «Все, кто бывал в стране, говорят, что Александрия - красивый город. Что же тогда должно быть в остальных местах? Вообразите себе скопище плохо построенных и беспорядочно расположенных одноэтажных домов; красивые [дома] имеют балконы, маленькие деревянные дверцы, замки; окон нет, а только деревянные решетки, настолько частые, что никого невозможно увидеть сквозь них; узкие улицы, за исключением квартала франков и того района, где живут богатые»{601}. Брикар пишет об Александрии: «Только их богачи имеют какие-то удобства; мелкие лавочники и поденщики спят на соломенных циновках; бедняки спят в грязи, как в Европе животные. Из-за того, что они никогда не раздеваются, на них полно паразитов; на окнах у них решетки, как в женских монастырях»{602}. Более того, некоторые участники экспедиции отмечают, что люди в Египте зачастую живут в одном помещении со скотиной{603}. Что же касается такого не знакомого французам архитектурного элемента, как машрабии - узорчатые решетки{604}, то Моран, описывая Каир, так же, как и Брикар, утверждает, что они навевают ему «мысли о тюрьме и насилии»{605}. А вот Вийер дю Терраж, напротив, считает, что подобная конструкция оригинальна и красива{606}.

Впрочем, не только города удивили французов бедностью и примитивностью застройки, но и деревенские поселения. Минеролог Кордье пишет: «Мы были невероятно поражены, увидев, что обитатели такой прекрасной страны живут намного хуже, чем наши крестьяне, обитающие в местности более бедной и неблагодарной. Несколько кирпичных домов, окруженных хижинами из ила и тростника, составляют деревню»{607}.

Даже столица, Каир, не оправдала чаяний французов увидеть богатый город. Так, Франсуа рассказывает: «Войдя в Каир, мы были поражены общим видом нищеты. Этот город населен бедняками, и толпа, заполнявшая улицы, являла нашим глазам лишь ужасающие отрепья и возмутительную наготу»{608}. О том же говорит и генерал Догеро: «Он [Каир] представляет взору европейцев только отвратительное зрелище скопления 40 тысяч человек, в высшей степени безобразных и грязных. Дома, плохо построенные и лепящиеся один к другому, разделены только узкими улицами, где витает копоть и запах грязных турецких кухонь»{609}. Узость улиц, невзрачность домов и немощеные дороги - эти особенности Каира чаще всего отмечаются в дневниках и письмах{610}. Виго-Руссильон, обобщая, утверждает, что узкие улочки вообще характерны для «всего Востока»{611}. Более того, как свидетельствуют участники экспедиции, повсюду в городе присутствуют признаки заброшенности. По словам Жоллуа, даже Цитадель выглядит разрушающейся, а вокруг нее полно развалин. Вийер дю Терраж подчеркивает, что, несмотря на оригинальный фасад, большинство домов находится в упадке. Брикар считает, что кварталы Каира, хоть и большие, но тем не менее «плохо отстроены, плохо спланированы и плохо расположены», и только «квартал франков и Мечети{612} показался мне оживленным и приятным»{613}.

Отмечают французы и то, что Каир - огромен{614}, а бригадный генерал Рампон в письме брату даже называет этот город самым большим в мире{615}.