Французская экспедиция в Египет 1798-1801 гг.: взаимное восприятие двух цивилизаций

Привлекают внимание участников экспедиции и такие экзотические для европейцев архитектурные сооружения, как мечети. Виго- Руссильон описывает их следующим образом: «В Каире расположены огромные мечети, окруженные множеством оригинальных шпилей (flèches), которые называются минаретами. Большое их количество придает городу очень красивый вид. Так странно слышать религиозных глашатаев, называемых муэдзинами, которые с высоты этих шпилей провозглашают время и призывают правоверных мусульман на молитву. Это необходимо, потому как в Египте не существует башенных часов»{616}. Догеро отмечает, что мечети почитаются мусульманами, но в Европе они «не привлекли бы к себе большого внимания»{617}. Моран очень подробно рассказывает об устройстве мечети, описывая интерьер и внутренний двор, отмечая, что в мечетях нет ни картин, ни скульптур, потому как Коран это запрещает. Описывает он и минбар (не приводя этого названия), как то место, откуда имам читает молитву, и упоминает про отдельный зал для женщин. По его словам, мечети - «здания весьма примечательные; некоторые из них отличаются очень красивой архитектурой в мавританском стиле»{618}. Чаще всего в дневниках говорится о мечети аль-Азхар, которую инженер Детрое называет «восхитительной мечетью, знаменитой по всему Востоку»{619}. Иногда также упоминаются мечети Хасана, Ибн Тулуна{620} и Амра ибн аль-Аса. Встречаются сведения и о других достопримечательностях города - о Цитадели{621}, которую Жоллуа считает величественной и красивой, но показывающей «вкус довольно варварский в деталях»{622}, о кладбище мамлюков{623}.

Художник Виван Денон, воспитанный на образцах классического зодчества, также воспринимает необычную для европейцев арабо-мусульманскую архитектуру как варварскую: «Эти здания носят те же признаки, что и остальные, построенные мусульманами в регионе, а именно они представляют собой смесь великолепия, бедности и невежества»{624}. В дневнике Клебера перечислены многие исторические места, которые он посетил в Каире: мечети, гробницы мамлюков, ворота. Все они произвели на него позитивное впечатление, поскольку он отмечает красоту их архитектуры{625}.

Заняв Каир, французы разместились в домах мамлюков, бежавших из города. Эти строения, как отмечает Моран, хоть и называются «дворцами» (palais), что может навести на мысль о роскоши, на самом деле представляют собой просто «большие дома, где только внутренние стены сложены из кирпича, а остальные же - из смеси глины и соломы; туда заходят через двор, окруженный жилыми помещениями, узкими и часто неопрятными, составляющими галерею, которая служит и столовой для дневной трапезы, и передней»{626}. Моран подробно описывает устройство таких домов, отмечая, что они бывают обильно украшены изразцами и мозаикой. Хотя эти «дворцы», по-видимому, и не могли сравниться с пышностью европейских, однако так выделялись на фоне окружающих их бедных домов, что Малюс заключает: поселившись в доме Мурад-бея, французы впервые смогли оценить «восточный вкус и восточную роскошь»{627}.

Таким образом, можно утверждать, что Каир не оправдал надежд французов увидеть изобилующий богатством город. Несмотря на восхищение оккупантов отдельными архитектурными сооружениями, он не произвел на них большого впечатления и уж тем более не соответствовал их представлениям о том, какой должна быть столица, а необычный европейцу облик города воспринимался французами с отторжением, считавшими, что даже архитектура несет на себе следы общества, где царит невежественность. Мысль о разочаровании Каиром точнее всего формулирует Моран: «Этот город, который турки считают вторым [по значимости] в своей огромной империи, жители Африки признают столицей мира, центром богатства, роскоши и величия, а арабы Йемена и Хиджаза, великих пустынь и остальные мусульмане глубоко почитают, называя “Святым”, “Победоносным”, “Любимым городом Пророка”, “Садом наслаждений”, выглядит для европейца всего лишь огромной, бедной и грязной деревней»{628}.