Французский абсолютизм в первой трети XVII века

Положение Рогана было труднее, чем в предыдущем году. Связи с городами Лангедока были прерваны. Армия его таяла, так как многие новобранцы, бедняки из предгорий, ушли, как обычно, в июне работать поденщиками на сезонных сельскохозяйственных работах.[403] Роган с трудом набрал в Севеннах, и притом не за 10 дней, как рассчитывал, а за 5 недель, 4 тысячи солдат. Вместо тысячи человек Ним прислал лишь 40. Деньги от городов поступали туго, было плохо с боеприпасами. Но герцог обещал Монпелье подмогу, и город, рассчитывая на нее, упорно защищался весь сентябрь, надеясь, что королю придется снять осаду, как в 1621 г. под Монтобаном. В начале октября Роган вывел свою армию из Севенн на равнину Монпелье в сильно укрепленный Коркон, но королевские отряды загородили ему дальнейшее продвижение. Он не рискнул бросить своих новобранцев в бой с регулярной королевской армией, ибо поражение означало бы падение Монпелье и всего Юга; имея же нетронутую армию и используя международную обстановку, Роган мог рассчитывать на приемлемые условия мира.[404] Он предложил встречу с Ледигьером для ведения переговоров, которые очень быстро (18 октября) закончились подписанием мира.

Прежде чем рассмотреть пункты договора, необходимо определить условия, при которых он был заключен. Положение под Монпелье было таково, что королевская армия могла бы и далее продолжать осаду, Роган же не мог оказать помощи осажденным. Однако надвигалась осень, и если Монпелье продержался хотя бы месяц-полтора, осаду пришлось бы снять и, следовательно, правительство опять оказалось бы вынужденным покинуть Юг, не добившись успеха сравнительно с 1621 г. Позицию Рогана нельзя считать слабой; наоборот, учитывая эти обстоятельства, он мог даже ставить определенные условия. Однако военные силы правительства росли; войска стягивались к Монпелье со всех сторон. Следовательно, позиции обоих противников свидетельствуют, что до истощения сил было еще далеко.

Чем же объяснялось желание обеих сторон заключить мир? Рогану нужно было время для передышки. Осуществить это можно было при сохранении за собой определенных преимуществ. Поэтому его готовность прекратить военные действия и обеспечить себе эти преимущества не требует особых пояснений. Иначе обстоит дело в отношении правительства. Для понимания обстановки необходимо выяснить, в каком положении находились дела за границей и в особенности в злополучной Вальтелине. Недаром секретарь папы Агучча писал, что на этой пяди земли собрались войска многих государств и все христианские владыки так или иначе вмешались в это дело.

В августе-сентябре 1622 г., когда шла осада Монпелье, испанское правительство надеялось, что королевские войска завязнут там надолго, как и в предыдущем году под Монтобаном. Несмотря на многочисленные обещания очистить Вальтелину, оно продолжало рассматривать ее как свою территорию. В конце сентября эрцгерцог Леопольд разбил граубюнденцев, в Палатинате Спинола продвигался все дальше. От Граубюндена были отняты Нижний Энгадин и 8 округов и присоединены к австрийскому Тиролю; в остальные граубюнденские форты были поставлены австрийские гарнизоны. Все это означало установление беспрепятственных коммуникаций между испанскими владениями в Италии, с одной стороны, Нидерландами и Австрией — с другой. Иными словами, война французского правительства с гугенотами способствовала достижению Габсбургами крупного успеха. Венеция оказалась в одиночестве и вынуждена была принять условия Миланского соглашения Фериа с Граубюнденом. На случай, если бы Людовик XIII спешно отправился в Северную Италию, эрцгерцогиня Изабелла должна была послать испанские войска на французскую границу и дать им приказ вступить во Францию.[405]

В октябре казалось бесспорным, что Франция уже не сможет выбить Испанию и Австрию из Вальтелины.[406] Но Людовик XIII быстро заключил мир с Роганом и отправился на границу в Лион. Очевидно, что позиция правительства при подписании мира с Роганом заключалась в следующем: надо было добиться определенных успехов и закрепить их в договоре, но сделать это следовало как можно скорее, чтобы затем перебросить войска к границе и угрожать Испании вторжением в Северную Италию. Под этим углом зрения и следует рассматривать условия мира в Монпелье.