Французский абсолютизм в первой трети XVII века

При таком положении дел дальнейшие кампании против гугенотов должны были проводиться уже не на юге, а на западе — у Ларошели. Однако для них, как уже указывалось, требовался парусный флот, которым правительство не располагало. На создание флота нужны были время и деньги, которых тоже не было. Ожесточенная борьба за власть, происходившая при дворе в 1623–1624 гг.,[410] временно отодвинула на задний план все, что не было связано с этой борьбой и с не терпевшими отлагательства задачами внешней политики. Это дало гугенотам передышку, позволившую подготовиться к дальнейшей борьбе с целью вернуть себе утраченные позиции.

Борьба могла протекать в разных формах, и это целиком зависело от состава правительства, его денежных ресурсов, внешних обстоятельств, связанных с Тридцатилетней войной, и многого другого.

Гугеноты могли исподволь, постепенно, теми или иными мирными или полумирными способами вернуть себе потерянные южные города. В случае вступления Франции в открытую внешнюю войну вывод расквартированных в Лангедоке войск был максимально вероятен; его можно было даже считать обязательным. Тогда города (а надо вспомнить, что их внутренняя организация не пережила еще коренных изменений), естественно, вернулись бы к прежнему статусу независимых городов-республик. Поэтому-то, предвидя такую возможность, городские власти и медлили всячески с разрушением укреплений. Если же правительство, не вступая в открытую внешнюю войну, все же было бы вынуждено по тем или иным причинам уменьшить находившиеся в южных городах отряды, гугеноты могли использовать любой предлог и любое благоприятное для себя стечение обстоятельств, чтобы силой выгнать королевские гарнизоны за пределы городов, а может быть и всего Юга.

Борьба придворных группировок в 1623–1624 гг., за которой они следили с пристальным вниманием, окрыляла их и внушала немалые надежды; связанное с этой борьбой ослабление правительства было для них очень благоприятным фактом. Однако начатая Лавьевилем подготовка англо-французского союза одна уже была способна внушить серьезные опасения. Дело заключалось в том, что из всех сил европейского протестантизма гугеноты могли в то время рассчитывать лишь на Англию. События в Германии не позволяли и думать о получении какой-либо помощи от немецких кальвинистов. Голландия уже находилась в состоянии войны с Испанией, и военная обстановка складывалась для нее в те годы неблагоприятно. Только одна Англия, оставшаяся пока в стороне от все более и более разгоравшейся в Германии войны, могла помочь гугенотам. Яков I, а затем и Карл I неоднократно эту помощь обещали и действительно не раз пытались, впрочем без особой настойчивости, воздействовать на французское правительство в опасные для гугенотов моменты. Но надо учесть, что пока военные действия велись главным образом на Юге, Англия не могла оказывать военной помощи даже в какой-либо завуалированной форме, а в дипломатической сфере она была связана, ибо нуждалась в поддержке Францией своих позиций насчет восстановления Фридриха V в Палатинате. Перспектива брака Карла I с сестрой Людовика XIII означала возможность англо-французского союза, и трудно было сомневаться в том, что в договор не будет включен пункт о непредоставлении Англией помощи гугенотам.

Вот так самим естественным ходом вещей, в котором конфессиональные интересы были окончательно вытеснены политическими расчетами, гугеноты, т. е. кальвинисты, были вынуждены искать поддержки у последнего из всех возможных союзников, и им оказался главнейший в тот период национальный враг Франции — ультракатолическая Испания. О том, что эта инициатива гугенотов восходила к более ранним временам, чем осада Ларошели, подозревали многие современники. Однако строжайшая секретность, окружавшая начавшиеся сношения Рогана с Испанией, была причиной, по которой о них можно было лишь подозревать, исходя опять-таки из учета общей обстановки.[411] Ришелье располагал на этот счет и другими, более точными сведениями,[412] которые способствовали его намерению укрепить мирные отношения Франции с Испанией на весь срок последних кампаний против гугенотов, что ему и удалось блестяще осуществить.