Французский абсолютизм в первой трети XVII века

С первого раза может показаться, что в итоге реформы усилилась бы самостоятельность провинций, а наличие расквартированных в них полков придало бы больше веса губернаторам и местным властям, т. е. парламентам. На деле Ришелье потому и предложил данную реформу, что в его распоряжении находились новые, подчиненные только ему хозяева провинций — интенданты. Не входя в детали, скажем, что к тому моменту они были уже повсюду (причем некоторые по многу лет) и уже ведали всем. Ниже мы приведем высказанные на ассамблее чиновничеством (т. е. первыми президентами всех парламентов) яростные протесты против интендантов. Здесь же отметим, что благодаря интендантам правительство выиграло бы от предложенной реформы и в политическом плане.

После оглашения «предложений», т. е. списка конкретных реформ, события на ассамблее разыгрались следующим образом. Ришелье сразу же предложил организовать — ради ускорения — две комиссии: одну по делам армии, другую по делам финансов, что и было принято. Вплоть до окончания ассамблеи работа ее протекала путем обсуждения сословиями подготовленных комиссиями проектов решений.

По некоторым пунктам (они были и наиболее простыми) решения были приняты почти сразу, без больших дебатов. Были составлены списки подлежавших срытию замков в Провансе и Дофинэ, списки остающихся пограничных крепостей и тех крепостей внутри страны, которые были сочтены необходимыми для борьбы с мятежниками.[677] Нотабли просили оставить без смягчений прежние законы для наказания мятежников.

Затем на заседании 19 января возник спор о нунции, и нормальное течение работы было прервано. Верные своей галликанской ориентации чиновники причислили нунция к иностранным послам на том основании, что папа является также и светским государем. Прелаты возражали, перестали являться на заседания, жаловались нунцию и даже собрали отдельное совещание в его присутствии. Король был очень недоволен, так как это весьма некстати осложняло отношения с Римом и, кроме того, могло повести к срыву ассамблеи. Когда же и сам нунций заявил протест, грозя покинуть Францию, правительство предписало не включать нунция в число послов, чем вызвало негодование чиновничества, которое, несмотря на королевский запрет, продолжало придерживаться прежней точки зрения и обсуждать ее.[678]

Нотабли поддержали пункты о запрещении самовольных сборов, о включении дворян в Королевский Совет (в этом вопросе чиновники оказались в одиночестве), об упорядочении хлебной торговли, цен на хлеб и взимания тальи, указав на необходимость издания нового регламента о талье. В связи с тальей возник любопытный инцидент. Президент Парижской палаты косвенных сборов (Cour des Aides) предложил ввести во всей стране реальную талью, которая существовала только на юге.[679] Напомним, что там поземельный налог взимался с цензивной (т. е. «ротюрной», недворянской) земли независимо от сословного положения ее владельца. Если дворянин покупал цензивную землю, он платил с нее талью. В остальной (т. е. большей) части страны талья была персональной, т. е. не взималась с дворян за цензивы, находившиеся в их владении. В итоге всякий переход цензивы в «благородные» руки увеличивал долю тальи, приходившуюся на других членов данного округа.[680] Предложение было рациональным и важным; оно привело бы к значительному облегчению крестьянства. Но оно посягало на налоговые сословные привилегии, причем не родовитых дворян (у которых цензивной земли почти не было), а дворян новых, чиновных, чьи доходные поместья были в основном составлены именно из цензив (т. е. из купленных крестьянских участков). Естественно, что это предложение было отвергнуто, как «весьма трудное для исполнения и чреватое опасными последствиями».[681]

Чиновники отвергли и пункт о Grands Jours, заявив, что он направлен прямо против них; они предложили составлять подобные комиссии только из членов парламентов, что полностью выхолащивало смысл данной меры.[682]

Наибольшими дебатами сопровождалось обсуждение самых важных пунктов об армии и финансах. Но сперва надо отметить споры (grande agitation), возникшие в связи с проектом упразднения должностей сержантов. Собственность на должности превращала всякое сокращение числа чиновников в сложную операцию выкупа должностей, т. е. ликвидации части государственного долга. Нотабли обсуждали не само сокращение должностей, а способ их выкупа: выплатит ли казна владельцам стоимость должностей сразу и полностью или же им будет выплачиваться рента в размере 6.25 %. Последнее означало, что должность ликвидировалась, но владелец получал ренту в течение 16 лет, вплоть до полного возмещения ее стоимости. Большинством голосов было принято решение в пользу владельцев должностей, т. е. о выплате стоимости сразу. Все прочие должности, созданные после 1617 г., предлагалось упразднить таким же образом.[683]

Решения нотаблей по важнейшим пунктам были таковы.