Французский абсолютизм в первой трети XVII века

Предлагалось выкупить домен путем выплаты ренты размером в 6.25 % (кроме Нормандии, где она повышалась до 7.1 %) вплоть до полного возмещения капитала, т. е. в течение 16 лет. Кроме того, всем владельцам предоставлялись преимущественные права на аренду выкупаемых имуществ.[684] Следовательно, нотабли отказались предоставить оборотный фонд.

Бюджет они предлагали уравновесить путем полной ликвидации бесконтрольных расходов (comptans).[685]

Они соглашались разместить армию по провинциям, но так, чтобы ⅔ расходов падали на казначейство; провинции оплачивали лишь ⅓. В провинциях, имевших свои штаты и вотировавших королю ежегодные субсидии (dons gratuits), последние уменьшались на ту сумму, которая должна была тратиться на содержание армии.[686]

Предложения правительства о флоте и торговле были снова оглашен с дополнениями и обсуждены на заседаниях 5–8 февраля. Нотабли приняли проекты создания флота согласно представленной им смете (45 судов стоимостью в 1 млн 200 тыс. ливров) и организации торговых компаний с тем, однако, чтобы эдикты об их учреждении проходили регистрацию в парламентах (которые могли при этом, как и для всех эдиктов, представлять свои замечания). Нотабли подчеркнули необходимость усиленной охраны побережья Прованса и просили увеличить число галер на Средиземном море.[687] Но они не указали ни источника финансирования постройки флота, ни характера торговых компаний. Впрочем, было принято решение послать к королю особую депутацию с поручением изложить ему развернутый ответ ассамблеи по вопросам торговли. Представители нотаблей были приняты Людовиком XIII 10 февраля, и епископ Шартрский произнес длинную цветистую речь, краткий смысл которой сводился к тому, что торговля и мореплавание — наилучшие способы увеличить богатство нации, что флот необходим для защиты страны и купцов и — главное — что кардинал Ришелье (которого не было при приеме депутации) наилучшим образом подходит для должности начальника и сюринтенданта торговли и мореплавания. Если учесть, что парламенты в это время всячески оттягивали регистрацию эдикта о его назначении, то эту депутацию и речь следует оценить как способ заставить их поторопиться.[688] Король поблагодарил нотаблей за их поддержку и похвалил рвение и твердость кардинала в осуществлении проектов.[689] Через три дня на ассамблее был обсужден вопрос о том, в какой степени можно сократить функции крупных должностей, а также тех, что зависят от коннетабля и адмирала. Нотабли выразили мнение, что король сам может назначать на все должности на флоте и в армии.[690]

Решения нотаблей были вручены королю 23 февраля,[691] причем дворяне и чиновники приложили к ним еще свои просьбы (requêtes et articles).[692]

Дворяне (речь шла только о родовитых) жаловались королю на упадок и нищету, в которой они оказались в итоге возвышения третьего сословия, т. е. нового чиновного дворянства, которое они упорно не желали считать равным себе. Они повторили вкратце требования своего наказа на Генеральных Штатах 1614 г.:[693] монополия на владение фьефами (т. е. дворянской землей), треть мест в Королевском Совете, в особенности во всех его финансовых секциях, бесплатное получение трети важных должностей в парламентах и трети церковных бенефициев, учреждение бесплатных военных школ и т. д.

Чиновники особенно настаивали на некоторых наиболее важных для них пунктах. Они желали по-прежнему вносить в заверяемые ими королевские эдикты свои изменения. Они желали по-прежнему непосредственно ведать делами, связанными с управлением доменом, минуя откупщиков, и требовали регистрации в парламентах контрактов на откупы. Они желали по-прежнему держать под своим контролем выборы в городские муниципалитеты и протестовали против сохранившегося кое-где участия народа (menu peuple) в этих выборах. Но больше всего и настойчивее всего они протестовали против «наносящих им огромный ущерб» интендантов, требуя уничтожения этого института.

Если суммировать требования парламентов, то можно сказать, что они возражали против всех новшеств, введенных абсолютизмом за последние 20–30 лет, и требовали возврата к порядкам XVI в.[694] Единственное, о чем они не упоминали, была полетта, ибо та ее форма, которая утвердилась в 1620 г., парламенты вполне устраивала.

Таков был финал нотаблей 1626–1627 гг. Понятно, что в изданной в связи с этим королевской декларации, за исключением снижения тальи на 3 млн. в течение 1627–1631 гг., нельзя найти ничего, кроме красивых слов и неопределенных обещаний.[695]

Следовательно, правительство не получило от нотаблей разрешения самых важных и наболевших вопросов. Представленные на ассамблее парламенты сорвали проект финансовой реформы и план оздоровления бюджета, ибо это потребовало бы от них денежных затрат. Они согласились лишь на то, на что требовалось пассивное одобрение, не более. Они предоставили правительству самому выпутываться из затруднений.