Французский абсолютизм в первой трети XVII века

Натуральные ренты, десятины, натуральные платежи по договорам испольной аренды играли в XVII в. немалую роль и делали значительную часть землевладельцев, во-первых, непосредственными потребителями получаемых из поместьев продуктов и, во-вторых (до известной степени), продавцами, а не покупателями этих продуктов. Поэтому воздействие неурожаев (если они не были слишком частыми и не охватывали значительной территории) на производственную жизнь городов не могло быть настолько прямым, быстрым и длительным, чтобы глубоко ее нарушить. Кроме того, городской рынок и городское производство обслуживали не только дворян и буржуа, но все городское население в целом, широкую округу, а в XVII в. даже и далекие области и страны. Следовательно, масштаб городского производства, в котором были заняты массы городских ремесленников и рабочих, в несравненно большей степени зависел от общей экономической конъюнктуры, а не от сокращения или роста спроса со стороны местных дворян и буржуа. Приведенные соображения позволяют отвести перечисленным явлениям, — не отрицая, однако, полностью их значения, — иное место в комплексе экономических факторов в XVII в., чем это сделано в книге Мунье, и не рассматривать их как специфические для XVII в.

Обратимся теперь к анализу движения цен. Именно этот процесс выступает в концепции Мунье на первый план.

Прежде всего необходимо отметить, что в распоряжении историков нет еще детальной картины движения цен по всем (или хотя бы по главным) странам Европы в XVII в. Между тем для суждения о воздействии этого процесса на экономику отдельных стран такие сведения необходимы, ибо в XVII в. еще более усилилась разница в темпах развития именно отдельных стран по пути к буржуазному обществу. Суммарная оценка движения цен по всей Европе в значительной мере затушевывает эти отличия.

Однако примем пока, за неимением лучшего, уже введенные в научный оборот данные и остановимся на некоторых периодах. По-видимому, бесспорно — во всяком случае для некоторых стран — падение цен в самом начале XVII в. (т. е. в 1600–1610 гг. и даже в 1610–1615 гг.). Можно было бы вывести заключение о появлении в эти годы очень неблагоприятной экономической конъюнктуры. На деле оказывается обратное. Низкие цены не ударили но промышленности. Во Франции, например, первое десятилетие XVII в. было периодом подъема мануфактур, ремесла, сельского хозяйства, периодом сокращения государственного долга, благоприятного государственного бюджета и т. д. Росли прибыли купцов и мануфактуристов, которые успели за этот срок значительно разбогатеть.

Аналогичные явления, хотя и в более слабой степени, зафиксированы в Испании. Несомненен расцвет Голландии в эту пору (Англию нельзя упоминать, так как там вплоть до середины XVII в. наблюдался рост цен[15]). Словом, для тех трех европейских стран, для которых XVII век был действительно периодом (разного по своим темпам) развития капитализма, т. е. для Голландии, Англии и Франции, начало столетия не сопровождалось появлением неблагоприятных условий для данного развития, несмотря на уже начавшееся сокращение притока драгоценных металлов и понижение цен.[16]

Необходимо особенно подчеркнуть, что в Испании, Германии и Италии неблагоприятные условия сложились еще раньше, в середине XVI в.[17] Застой или даже упадок зародившихся было капиталистических отношений произошел в этих странах еще в XVI в., причем именно в период резкого роста цен, и был вызван в Германии и Италии совершенно иными причинами. Что касается Испании, то ее экономическое развитие было, насколько можно судить, подорвано в основном как раз слишком бурной революцией цен. Прочие страны Северной, Восточной и Юго-Восточной Европы даже в XVII в. в большинстве своем делали только первые шаги на пути зарождения капитализма или еще не вступали на этот путь. Поэтому их экономическую жизнь, ее подъем или упадок надо расценивать в иных категориях, нежели подъем или упадок капитализма.

В следующем периоде, в 1615–1630 гг., периоде медленного роста цен, обращает на себя внимание начавшийся разрыв между сокращающимся притоком драгоценных металлов и хотя и замедлившимся, но не прекращающимся ростом цен. Поэтому сторонники теории кризиса, вызванного низкими ценами, не могут назвать данный период роста цен неблагоприятным.

В 1630 г. произошло резкое падение притока драгоценных металлов (он разом вернулся к уровню 1580 г.), но цены в самой Испании остались в среднем на прежнем уровне, а в прочих странах понижались очень медленно. Следовательно, разрыв между двумя кривыми (притока драгоценных металлов и движения цен) продолжал увеличиваться.

После 1650 г. приток золота и серебра через Испанию почти иссяк, а значит и прекратилась взаимосвязь между ним и движением цен. Однако падение цен было все еще медленным.