Французский абсолютизм в первой трети XVII века

С нашей точки зрения, выдвигать концепцию экономического развития в XVII в. можно лишь в плане анализа не одной экономики как таковой, но всего комплекса социально-экономических отношений и политической борьбы. Поэтому мы займемся сперва анализом теории социального и политического кризиса, развитой в книге Мунье.

По отношению ко всей Европе Мунье ограничивается лишь кратким замечанием, что в XVII в. социальные антагонизмы обострились, не изменившись по сравнению с XVI в. в своей сущности. Значение отдельных групп буржуазии продолжало расти, хотя и не так быстро, как в предыдущем столетии. Далее он переходит к рассмотрению социального кризиса в отдельных странах.

Во Франции[20] и других схожих с ней государствах экономическая неустойчивость вынудила капиталистов обратиться к кредитованию государства, что оказалось более выгодным, чем промышленная и торговая деятельность. В силу этого возросла социальная значимость финансистов, финансовых и судебных чиновников. Продажность должностей распространилась почти повсюду, но во Франции она достигла апогея. Чиновники владели должностями как наследственной собственностью, что способствовало консолидации всего класса[21] чиновников.

Вместе с тем рос класс купцов-фабрикантов. Так же как и богатые цеховые мастера, купцы ворочали крупными капиталами, основывали предприятия, где изготовлялись пушки, оружие, селитра, металлические изделия, шелковые ткани, ковры, сукна. Они покупали земли и приобретали государственные, городские и церковные должности для членов своих семей. Таким образом, они приобщались к отправлению публичных функций наравне с откупщиками и чиновниками.

Целью всех этих буржуа было получение дворянства, и они его достигали разными путями. Но старые дворяне презирали этих чинуш и лавочников, тем более что те владели такими дорогими должностями, которые стали для дворян недоступными. Даже на непродававшиеся должности король все чаще и чаще назначал буржуа. При Генрихе IV они во все большем количестве заполняли Королевский Совет, состоявший ранее преимущественно из родовитых дворян. Государственные секретари и министры были буржуа, сохранявшие (при всех своих титулах маркизов, графов и т. п.) нравы и привычки, отличные от образа жизни старого дворянства.

Росли противоречия между сеньорами — владельцами фьефов (будь то дворяне, чиновники, купцы, финансисты) — и крестьянами, «несмотря на их вассальные связи и общность интересов».[22] Сеньоры жили за счет труда крестьян, получая с них ренту и поборы; кроме того, часть уплачиваемых крестьянством государственных налогов попадала сеньорам в форме пенсий, жалованья и т. п. Однако доход с земли в большой степени зависел от движения цен.

В периоды подъема цен, — если он был следствием недостатка продуктов питания, — выигрывали сеньоры и крупные арендаторы, имевшие запасы, которые можно было продавать по высоким ценам. Страдали испольщики и парцеллярные крестьяне; их урожай шел на пропитание и семена; налоги и поборы платить было нечем.

Если подъем цен вызывался другими причинами, тогда выигрывали все: мелкие крестьяне, крупные арендаторы и сеньоры, особенно последние, ибо при каждом возобновлении арендных договоров они могли повышать арендную плату, что снижало доход арендаторов.

При падении цен испольщики и парцеллярные собственники имели возможность легко уплатить натуральные ренты и поборы (если цены падали вследствие изобилия продуктов), но им приходилось туго с денежными платежами, ибо они бывали вынуждены продавать как можно больше и притом в невыгодное для них время, сразу после снятия урожая, т. е. при наиболее низких ценах. В таком случае платежи по налогам, рентам и поборам были способны превысить весь их доход. Тяжело приходилось в такие периоды сельскохозяйственным рабочим, росло число бродяг. Страдали и арендаторы, если арендные договоры были заключены в период высоких цен.

В результате, заключает Мунье, неравенство и противоречия между классами непрерывно росли. Кроме того, при обеих конъюнктурах (т. е. как при падении, так и при росте цен) налоги, ренты и поборы зачастую превышали доходы мелких производителей, и тогда вспыхивали крестьянские восстания и крестьянские войны.