Французский абсолютизм в первой трети XVII века

Использованные Аното источники сравнительно немногочисленны (донесения итальянских послов, мемуары, в том числе «Мемуары» Ришелье, некоторые архивные материалы), но все же они оказали известное воздействие на конечные оценки автора, заставив его несколько отступить от предвзятых мнений, что и привело к указанным противоречиям. Кроме того, бросается в глаза произвольность концепции Аното, касающейся внешнеполитических задач Франции в те годы. На деле ослабленная семилетней междоусобицей страна никак не могла претендовать на роль арбитра в Европе. Кроме того, причины длительности Тридцатилетней войны надо искать прежде всего в самой Германии. Как показали события войны, ресурсы Габсбургов были весьма значительны, и их нельзя было ликвидировать одной удачной кампанией. Даже Ришелье со своим «гением высшего порядка» не смог остаться в стороне от схватки ради использования в своих интересах взаимного истощения воюющих сторон; Франции пришлось вступить в войну, и победы она достигла далеко не сразу, ценой огромных жертв. Наконец, Аното словно забывает о том, что лишь после взятия Ларошели Ришелье осуществил военные кампании 1629–1630 гг. До того ему постоянно приходилось ограничиваться по отношению к Габсбургам дипломатическими демаршами, т. е. действовать примерно так же, как действовал Люин.

Политику правительства в 1622–1624 гг. Аното рассматривает почти исключительно под углом зрения приближения Ришелье к заветной цели: вхождению в Королевский Совет. Настоящим анализом событий тех лет он не занимается, торопясь поскорее добраться до «вечнопамятной» для кардинала даты — 13 августа 1624 г., когда началось, наконец, единоличное славное правление Ришелье. Аното отмечает лишь, что вершившие дела в 1622–1623 гг. Брюлары (Силлери и Пюизье) занимались бесконечными проволочками, не решаясь ни на какие активные действия против Габсбургов.[295] После их отставки сюринтендант Лавьевиль перешел было к более решительной политике, но испугался вставших перед ним трудностей и обратился за помощью к Ришелье, а тот через три месяца добился его отставки.[296]

Автор последней большой сводной работы «Франция при Людовике XIII и Ришелье» Тапье озаглавил небольшую главу, посвященную 1617–1624 гг., «Людовик XIII и католицизм» (Louis XIII et la cause catholique). Заглавие хорошо формулирует основную идею автора. Он не придает большого значения внутренней политике правительства в период между смертью Генриха IV и Ришелье, считая, что события тех лет затрагивали интересы лишь ограниченного числа лиц и что большая дорога истории лежала в ином, а именно в глубинных изменениях, происходивших в жизни страны, результаты которых сказались позже. Существенных перемен в экономике в те годы не наблюдалось, но в области идеологии они были. Это возрождение католицизма, причем «католицизма обновленного, единого в своей доктрине и многообразного в своих действиях, проникавшего во все слои населения и повсюду влиявшего на образ мыслей и жизни», католицизма, «формировавшего новое общество».[297] Он оказал большое воздействие на благочестивого от природы короля и особенно на Люина, который оказался всего лишь игрушкой в руках «святош» (dévots), т. е. влиятельной группы прелатов и некоторых придворных кругов.[298]