Французский абсолютизм в первой трети XVII века

Это подтверждается и тем, что, отправляя Бассомпьера в Испанию, Люин отнюдь не предоставил его лишь собственным ресурсам. Франция подкрепила его решительную позицию открытой подготовкой к войне, вести которую было в то время для Испании весьма нежелательно ввиду ожидаемой смерти Филиппа III и неизбежных при воцарении шестнадцатилетнего Филиппа IV затруднений при образовании нового правительства (Оливарес возглавил его лишь в 1623 г.).

Эта подготовка к войне была тем более удобна для дипломатического нажима на Испанию, что могла в равной степени вылиться как во внешнюю войну в Италии за Вальтелину, так и в поход против гугенотов.

Люин был назначен 31 марта коннетаблем, т. е. главнокомандующим, и получил 2 апреля шпагу из рук короля. Это назначение на высший военный пост человека, ничем себя в этой области не проявившего, было встречено при дворе сдержанным ропотом, а в Париже — недоумением и насмешкой. Особенно уязвлены были вельможи; каждый из них претендовал на звание коннетабля, и, кроме того, облеченный этим саном Люин был поставлен в армии выше их всех; их местнические претензии тем самым снимались. Фактически командовать армией должен был действительно опытный полководец Ледигьер, получивший следующую по важности должность maréchal de camp général.[349] Но он пока еще не хотел бороться со своими единоверцами — гугенотами и советовал лучше воевать с Испанией. Эти его настроения стали широко известны; тем более его назначение подтверждало мнение, что Франция готовится именно к внешней войне..

В конце марта правительство все еще колебалось (вернее, делало вид, что колеблется): ехать ли королю в Лион, что означало поход в Вальтелину, или в Пуату, т. е. против гугенотов. 5 апреля король выехал в Фонтенбло, но опять задержался, по-прежнему оставляя открытым вопрос о дальнейшем маршруте. Лишь 28 апреля он выехал в Орлеан[350] и затем уже оттуда 5 мая направился вниз по Луаре в Пуату. Поход против гугенотов начался.

Мы намеренно остановились на этих датах, чтобы на их основании показать, что задержки не могли быть случайными. Война с гугенотами была решена после получения известия d заключении Мадридского договора, подписанного 15 апреля.[351] Три недели — с 15 апреля по 5 мая — срок более чем достаточный для получения сообщения из Мадрида в Орлеан, оттуда ещё можно было двинуться как в Лион, так и против гугенотов.

Известие о подписании Мадридского договора позволило начать экспедицию против гугенотов. По Мадридскому договору Вальтелина возвращалась Граубюндену; все форты, возведенные после 1617 г., подлежали разрушению. Гарантами выполнения выступали Франция и швейцарские кантоны. Условия были настолько благоприятны для Франции, что Бассомпьер опасался, не был ли договор лишь способом выиграть время: ведь можно было под разными предлогами затянуть его исполнение — уж очень нужна была Испании Вальтелина! Поэтому он советовал Люину дождаться, пока Граубюнден не вступит во владение, и только после этого начинать кампанию против гугенотов.

Но Люин не мог ждать. В Беарне восстание было готово разразиться в любой момент, в Виварэ уже более полугода шла с переменным успехом война между гугенотами и католиками. Во многих городах вспыхнула религиозная вражда. В середине апреля в Туре и в Пуатье произошли кровавые столкновения между католиками и гугенотами. В Туре сожгли кальвинистский храм. Посланный королем судья приговорил нескольких католиков к смерти, но привести приговор в исполнение оказалось невозможным. Мелкие ремесленники и поденщики пытались освободить осужденных, и вооруженная городская милиция лишь с трудом рассеяла восставших.[352] В окрестностях Тулузы, Монтобана, Кастра и городов Нижнего Лангедока гугеноты захватывали крепости, грабили католиков, конфисковывали кассы налоговых сборщиков.[353] Ларошельская ассамблея готовилась к открытой войне и не подчинилась изданному королем в середине марта приказу о роспуске. Правительству важно было не дать гугенотам достаточного времени для того, чтобы возвести вокруг своих городов новые укрепления; и без того начало кампании задержалось из-за ожидания результатов посольства Бассомпьера.

Мадридский договор обеспечил благоприятную международную обстановку. К тому времени были проведены также и финансовые мероприятия для получения средств на содержание большой армии в 40 тысяч пехоты и 6 тысяч кавалерии.[354]

В финансовой политике Люин следовал своим предшественникам, старым министрам времен Генриха IV и периода регентства. Так же как и они, он стремился избегать большого увеличения налогов, ложившихся на народные массы. В данном случае правительство снова обратило главное внимание на привилегированные сословия — чиновничество и духовенство.