Французский обиняк

— Но ведь я могу и не привезти ничего?

— А это исключается! Только активная работа! Мы подготовим для вас материалы, и вы вернетесь не с пустыми руками.

Кейси посмотрел вслед Глену без сожаления, он знал, что издержки в работе разведок всегда присутствуют. Вздохнул и придвинул к себе текст выступления.

— Таким образом, — в своей манере, проглатывая окончания слов, говоря невнятно, Уильям Кейси высказался на Совете национальной обороны, — советская угроза отодвигается с мировой арены, они сейчас озабочены нашими новыми планами в стратегической обороне и будут озабочены еще более в будущем. Они пустят «под нож» в своей стране все, что есть, для обреченной на провал попытки создать что-либо в противовес нашему плану стратегической оборонной инициативы. И случится наш запланированный экономический коллапс в СССР, который приведет к политической катастрофе.

Январь 1982 года. Москва. КГБ СССР. Помощник вызвал группу Быстрова через дежурного в приемной. Встретил он их стоя посреди кабинета, засунув руки в карманы брюк.

— Присаживайтесь! — сказал он глухим голосом. — Умер Суслов! Завтра будет в газетах.

— Вот это новость! Теперь нет покрышки у нашего Вьюгина! — тут же отреагировал Быстров, потом спросил: — Диагноз-то какой?

Помощник вздрогнул от вопроса Павла Семеновича, посмотрел на него долгим взглядом и сказал обычным тоном:

— А на чем думаете брать его? Ведь ничего нет, кроме домыслов и косвенных улик! На базаре-то не смогли его прихватить!

— Ничего! Теперь, после смерти своего покровителя, у него нервишки-то сдадут, и он проколется! Так, а что с диагнозом товарища Суслова?

— После непродолжительной тяжелой болезни, так будет в газетах! — увидев удивленные лица, начал говорить, продолжая тему: — Чазов докладывал председателю, что Суслов лег на диспансеризацию, как это у него всегда бывало в моменты внутриполитического кризиса в руководстве партии.

— Это как понимать? — не удержалась от вопроса Каштан.

— Да так и понимайте! Если что-то начинало происходить на вершине власти, он всегда нырял в больницу! Такой, знаете ли, условный рефлекс выработался еще со сталинских времен! — Помощник вздохнул и сделал паузу. — Возвращается он из Варшавы в понедельник 18 января, а тут, на тебе, бриллиантовое дело в полном разгаре!

Видя недоуменные лица своей специальной группы, помощник коротко проинформировал:

— Началось все 14 ноября, с кражи бриллиантов у вдовы писателя Алексея Толстого. Затем все покатилось по нарастающей. Загадочная смерть в пятницу 11 декабря артистки кино и театра, маклера по сделкам бриллиантовой группировки Зои Федоровой, затем недавнее, 30 декабря, похищение коллекции бриллиантов у цирковой актрисы Бугримовой. Невероятная активность цыгана Бориса Буряце, кстати, он молдаванин, любовника Галины Брежневой, словом…

Помощник посмотрел на свою группу и подумал, что этот нарастающий ураган, вызванный приведением в действие операции под кодовым названием «Мишура», только начался, и сразу же начались крупные политические события.

— 22 января М.А. Суслов и С.К. Цвигун должны были прийти к Л.И. Брежневу и сообщить подробности участия дочери Галины во всем этом дурно пахнущем деле. А тут вдруг самоубийство заместителя Председателя КГБ генерала армии Цвигуна. Хотя, надо отметить, весьма странное самоубийство — из пистолета своего адъютанта. События покатились, как снежный ком! Михаил Андреевич слинял в ЦКБ в полном здравии, а 25 января скончался. Все… — Помощник замолчал, давая осмыслить произнесенное, а когда увидел, что все понято правильно, совсем другим тоном сообщил:

— Юрий Владимирович уходит от нас в политбюро!

— Вот так вот! Сразу! — Быстрова неожиданно прорвало. — Что же это делается в нашем государстве!

— А у нас всегда именно так и делалось! — Помощник сердито посмотрел на Павла Семеновича и вышел.

На следующий день был объявлен траур, транслировали скорбную музыку, дикторы на придыхании сообщали последние новости, сильнее и сильнее нарастало ощущение какой-то беды.

Январь 1981 года. Москва. Вьюгин ошалело смотрел на первую страницу газеты «Правда», где был помещен портрет Суслова, некролог и список погребальной комиссии ЦК КПСС.

«Это звездец! Теперь меня никто не прикроет!»

Он отчетливо понимал, что он на свободе, пока заказчик его опусов сидит на своем месте, но теперь, когда льготное время закончилось, его, по всей вероятности, загребут.

— Ты что такой смурной? — в кабинет зашла Алена и игриво спросила, видя, что Марк один и напарника нет. — Переживаешь за смерть высшего покровителя? — Она знала о работе Марка на аппарат Суслова, знала о его встречах в Кремле и на Старой площади и делала для себя далеко идущие предположения. Теперь же все ухнуло в пропасть вместе с еще не погребенным вторым человеком в стране. Рассчитывать стало не на что. Эти свои мысли она как-то сразу, сейчас и выложила Вьюгину, воспользовавшись моментом.