Французский орден особиста

В те сентябрьские дни 1944 года Франция напоминала огромный кипящий котел, в котором смешались войска союзников, подразделения, подчинявшиеся генералу де Голлю, отряды французских коммунистов и многочисленные партизанские отряды. Британские и американские политики всерьез опасались перехода Франции под политический контроль коммунистов во главе с Морисом Торезом. А партизанские отряды, как полагали в Лондоне и Вашингтоне, и не без оснований, могли стать базой для высадки советского военного экспедиционного корпуса. Ни Черчилль, ни Рузвельт не собирались делить лавры победителей на Западном фронте со Сталиным, и потому генерал Эйзенхауэр и его подчиненные предпринимали все возможное, чтобы не только разоружить советских партизан, но и постараться взять их под свой полный контроль, разделить на основе социальных и политических идей, переманить наиболее неустойчивых на свою сторону.

Ни Колесник, ни другие командиры советских отрядов об этом и не подозревали. Они рвались на родину, чтобы помочь Красной армии, и потому хотели попасть в Париж, где уже начали действовать советское посольство и советская военная миссия. Вернуться на родину можно было только через них.

В Энен-Льетаре Колесник и его ребята занимали пустовавшее здание гимназии. Все еще шли бои с разрозненными группами гитлеровцев и местных коллаборационистов, укрывшихся в лесах, и обстановка была напряженной. Дверь в кабинет Колесника не закрывалась, телефон раскалялся от непрерывных звонков, поступавших из центрального штаба Сопротивления Франции и от командиров групп. Охрипшим голосом Колесник – Рябов отдавал распоряжения и принимал доклады.

Внезапно гвалт, царивший в коридоре, перекрыл густой бас Петриченко:

– Хлопцы, посторонись! Дайте пройти!

Прошла секунда, другая, и Петриченко, ворвавшийся в кабинет, с порога выпалил:

– Василич, ну, цэ уже ни в яки ворота не прет!

– Тише, товарищи! Тише, Андрей! У меня уже голова трещит! – потребовал Колесник и встретился взглядом с Петриченко.

В глазах товарища полыхал гнев, лицо кривили гримасы. Швырнув фуражку на диван, Петриченко плюхнулся на стул, смахнул со лба бисеринки пота и прорычал:

– Вот же сволочи! Прибить их всех мало!

– Да что произошло, Андрей? Ты можешь спокойно сказать?

– Василич, якэ тут на хрен спокойствие, когда ци гады такэ творят!

– Кто? Что творят?

– Ты представляешь, эти гребаные союзнички, американцы то бишь, прошерстили нашу группу.

– Как прошерстили? Что-то я не понял.

– А вот так. Они, гады, требуют, шоб хлопцы сдали свое оружие.

– Что?! Но это же… – У Колесника не нашлось слов.

– Цэ еще не все, Василич. Они переманивают к себе наших хлопцев! Кое-кто из чехов и поляков уже переметнулся к ним.

– Но… Такого не может быть! – не мог поверить Колесник.

– Василич, я шо, по-твоему, придумал! Надо поднимать ребят та идти на выручку! – торопил Петриченко.

Кипя от гнева, Колесник готов был поднять всех «в ружье» и броситься отбивать товарищей у американцев. Однако идти на танки и тяжелые орудия с автоматами и пулеметами было бы чистым безумием, поэтому, остыв, он решил искать помощи в советской военной миссии. Порывшись в дневниковых записях – к тому времени их набралось на девять тетрадей, – он нашел парижские телефоны, снял трубку и набрал номер. Ответил дежурный; выслушав его, капитан заверил, что доложит руководству, и потребовал не лезть на рожон. Ничего другого не оставалось, как запастись терпением и надеяться на то, что в миссии разберутся с конфликтом и поставят на место зарвавшихся американцев.

Военные миссии как таковые просуществовали недолго – вскоре на смену им пришли другие структуры.

Двадцать третьего октября 1944 года Совет Народных Комиссаров СССР утвердил «Положение об уполномоченном Совнаркома СССР по делам репатриации граждан СССР из Германии и оккупированных ею стран». Управлению уполномоченного было предписано заниматься розыском перемещенных советских граждан за границей, обеспечивать их содержание в сборно-пересыльных лагерях и переезд на родину. По их прибытии в СССР подразделения Управления решали вопросы, связанные с распределением, расселением и трудовым устройством репатриантов. Одновременно ими осуществлялись мероприятия по репатриации иностранных граждан, находящихся на территории СССР и на освобожденных территориях Восточной Европы, а также мероприятия по обеспечению временного содержания граждан в советских транзитных лагерях и приемно-передаточных пунктах.

Основным источником информации для вчерашних узников фашистских лагерей и бойцов отрядов Сопротивления стало интервью главы нового ведомства, в недавнем прошлом военного разведчика – руководителя Главного разведывательного управления Генштаба Красной армии генерала Филиппа Голикова. Оно было опубликовано 11 ноября 1944 года в газете «Правда», и в нем Голиков назвал вещи своими именами: