Французский Трофей 2. После войны

К их удивлению, она уже была в сознании, хоть и ужасно слабая от кровопотери. Но она была им безумно благодарна, особенно за то, что они спасли ее детей. Женя улыбалась и с трудом держала себя в руках, замеряя ее пульс и проверяя общее состояние, пока Михайловский объяснял, что к чему.

– Ну, все-все, отдыхайте, душенька, – Андрей Ионович погладил ее по руке, когда она в пятый раз принялась благодарить их, расплакавшись. – Маша, дайте нашей пациентке успокоительный отвар, пусть спит. А в следующий раз, когда проснется, можете принести деток.

Сестра кивнула и занялась пациенткой, а Андрей Ионович и Женя вернулись в свой кабинет, который они делили. Тот был просторный, они не мешали друг другу, когда занимались своими делами, но это позволяло сразу же делиться новыми мыслями, или, как сейчас, пить коньяк, празднуя свою победу.

За этим действом их и застали Этьен и Саша, которые ездили в семейную усадьбу Александра, потом пообедали в ресторации в центре и решили заглянуть в госпиталь.

– Так вот, значит, какие у вас сложные операции, – шутливо прищурился Этьен.

– Сложная операция была утром, и, черт возьми, мы спасли мать и двоих детей, – хмыкнула Женя, салютуя рюмкой. – У нас есть повод для праздника.

– В каком смысле двоих? – не сразу понял Этьен, но потом догадался. – Двойняшки должны были родиться.

– Именно так, – кивнул Михайловский, наливая и им по стопочке. – Давайте-давайте, за наше здоровье!

К счастью, Андрей Ионович не упомянул про обморок Жени, за что она ему была благодарна.

Смертность рожениц и детей, к сожалению, была явлением привычным и в России, и Европе, так что такая победа была значительным поводом для радости.

– За наших героев! – Этьен и Саша подняли свои рюмки.

Но меру все же знали, упиваться до беспамятства не стали. Тем более что дела закончились.

– Андрей Ионыч, рапорт об операции тогда завтра напишу, – пообещала Женя, надевая сюртук.

– Конечно, душа моя, хватит с тебя сегодня, – закивал он. – Бери жениха, да поезжайте домой. Тебе отдохнуть нужно.

– Саша, поехали к нам, поужинаешь с нами, – предложила Женя, когда они вышли на улицу.

– Эх, вообще-то меня к Галицким сегодня звали, но ради вас, так и быть, откажусь, – Саша решительно махнул рукой, а выйдя на улицу, свистнул извозчика.

Тот поначалу заартачился ехать в усадьбу, мол, далеко, дороги грязные, но за пару гривенников сверх тарифа все же согласился.

Правда, над его жадностью все равно успели посмеяться в экипаже, но расплатились, как он и просил. Благо довез он их быстро, и к ужину они не опоздали.

– А вот и мы, – сообщила Женя, отдавая горничной свое пальто. – С нами Саша, вели еще прибор накрыть.

– Слушаюсь, барышня, – та поклонилась и поспешила исполнять указание.

Все вместе они зашли в гостиную, но там был только Евгений Дмитриевич. С ним Сашу и оставили, а Женя пока пошла умыться и переодеться в домашнее платье.

К ее удивлению, даже в домашнем платье ей уже было не так просторно, как раньше. Женя покрутилась перед зеркалом, пытаясь понять, где прибавилось, и пришла к выводу, что все же пирожки Дуняши уже не проходят бесследно, как раньше. Накинув платок на плечи, чтобы не думать лишний раз о фигуре, она спустилась вниз как раз вовремя, когда стол накрыли.

Протянув ей руку, Этьен поцеловал ее кисть и отодвинул стул на ее привычном месте, чтобы она устроилась, а потом уже уселся рядом.

Так странно было думать, что до свадьбы остаются считанные дни.

И, разумеется, все разговоры за ужином были только о свадьбе. Долго Женя не выдержала, и прямо посреди фразы матери о длине фаты, повернула разговор в другое русло.

– А мы с Андреем Ионычем сегодня спасли и мать, и двоих детей во время тяжелых родов, – сказала она.

– Как во время родов? – изумилась Екатерина Алексеевна, которая всех детей рожала, хотя и с обученной акушеркой, да мамками-няньками, но искренне полагала, что в этом деле на все воля божья.

– Один ребенок расположился поперек родовых путей, поэтому сама пациентка родить не могла. Мы провели кесарево сечение, – тут же принялась объяснять Женя, а Екатерина Алексеевна все больше бледнела. А потом и вовсе начала креститься.

– Святая заступница, – прошептала она, когда Женя дошла до счастливой кульминации. – И что же, роженица и детки в порядке будут?

– Мы практически уверены, что да, – Женя улыбнулась, гордясь и собой и Андреем Ионовичем. – Завтра напишем подробный отчет и отправим в Ланцет в том числе.

– Я горжусь тобой, моя милая, – Евгений Дмитриевич улыбнулся дочери, подспудно понимая, что не в то время она родилась, но радуясь, что она хотя бы так нашла свое место в жизни.

Женя улыбнулась отцу, и отставила опустевшую тарелку. От десерта она отказалась, ссылаясь все на те же опасения не влезть в платье.

– После свадьбы наемся пирожков, – пообещала она.

– Раньше тебя такие глупости не волновали, – попенял ей князь. – Трескала пирожки за милую душу, и ни о каких платьях не тревожилась. Неужто, боишься, что жених до свадьбы сбежит? – он с прищуром посмотрел на Этьена.