Французское искусство жить не напрягаясь

Это не первый раз, когда Франция победила благодаря подвигу в экстремальных условиях, бросающему вызов всякой логике. Этому феномену должно быть какое-то объяснение. Может, у французов монополия на внезапную коллективную гениальность? Серж Бланко, еще одна икона французского стиля, который организовал похожую попытку в легендарном полуфинале чемпионата мира против Австралии в 1987 г., относится к подобной идее без особого энтузиазма:

Что это вообще такое – «французское чутье»? Это когда думаешь, что все пропало, и говоришь себе: нам больше нечего терять. Это в некотором роде даже трусость. Мы способны создавать ситуации, когда нам удается все перевернуть, – именно потому, что, как нам кажется, все потеряно. Но, положа руку на сердце, почему бы не играть с первой минуты так, как мы начинаем играть на 75-й?

И то верно. Но если бы французское чутье рождалось из чувства бессилия, оно было бы всего лишь разновидностью энергии отчаяния. Гордиться тут особенно нечем. Но суть не только в этом. Если упрощать, то там, где англосаксы играют разумом, французы делают ставку на интуицию. Пьер Вильпрё, который играл за сборную, а потом ее тренировал, считается одним из главных приверженцев этой традиции. Он говорит: «Было время, когда англичане играли более прагматично, даже стереотипно, – и тогда Франция стала развивать более креативный стиль. "Французское чутье" – как раз проявление инициативы, порой неожиданным образом. Чтобы прочитать ситуацию, требуется некоторая сообразительность». Таким образом, дело не в случайности или отчаянии, а в способности всей команды действовать и как единое сплоченное целое, и как подвижное скопление индивидуумов: каждый способен свободно читать игру и на ходу адаптироваться к беспорядку. «Вдохновение», «ситуационный интеллект» – можете называть такое умение импровизировать как угодно. Так или иначе, цель – действовать на поле словно джазовый ансамбль. Каждый игрок должен быть готов следовать за партнером и поддерживать его столько, сколько потребуется. Рене Делепласа считают теоретиком «тотального регби» – концепции, которая и породила «французское чутье». Делеплас был не только регбистом (игроком, а затем тренером в 50-х и 60-х), но и учителем математики. И, прежде всего, концертирующим музыкантом (играл на валторне). Рене был сторонником идеи вечного движения в регби, поиска гармонии между линиями в непрерывной импровизации. По сути, это он смоделировал «французское чутье». Парадокс регби в том, что даже при интуитивной игре все равно не обойтись без осознанности и досконального знания правил. Импровизация – умение внести порядок в беспорядок, приспособиться к случайности – сама по себе никогда не бывает случайной. Она представляет собой череду микрорешений, принимаемых быстро, но всегда с прицелом на развитие игры в реальном времени. В регби вы никогда не перестаете думать, просто вы думаете – и принимаете решения – со скоростью мяча.

* * *

Но настоящим основоположником «французского чутья» был сам Декарт. Перестать думать, чтобы начать действовать, – не значит пренебрегать разумом; это значит поставить его на место. Мы уже разобрали гипноз, йогу, не-знание, стрельбу из лука… Но между тем именно Декарт, изобретатель современного рационализма, смог с образцовой четкостью разграничить мысль и действие. Когда вы думаете, времени у вас хоть отбавляй. Можно запереться от мира на недельку, медитировать, писать, мечтать. Не надо никуда спешить. Но когда вас зовет жизнь – вспомните вторую максиму «Рассуждения о методе», – нельзя терять ни минуты. Надо принимать решение и чаще всего – без подлинной уверенности. Декарт поначалу был солдатом. Об этом часто забывают. Он понимал, что именно твердость решения – в большей степени, чем суть самого решения, – способна помочь человеку или сломать его. И в этом его убедил следующий случай.