Фремлейский приход

В этом случаe, как и во всех других, слухи разнеслись по всему капитулу прежде чeм дошли до архидиакона и до его жены. Кто-то сообщил их декану, но он оставил их без внимания; точно также и мистрисс Эребин, по крайней мeрe сначала, и вообще всe тe, которые обыкновенно брали сторону семейства Грантли во всех междуусобных распрях, презрительно отвергали эти обидные слухи, и говорили друг другу, что архидиакон и его супруга сами умeют вести свои дeла, и не нуждаются в посторонних совeтах. Но капля за каплею пробивает и камень; и наконец повсюду стали соглашаться, что есть причины к опасению,— повсюду, кромe Пломстеда.

— Я увeрена, что все это пустяки, совершенно увeрена, шопотом говорила мистрисс Эребин своей сестрe,— но я думала, что лучше довести до твоего свeдeния всe эти сплетни. Может-быть мнe не слeдовало.

— Напротив, ты очень хорошо сдeлала, милая Элеонора, отвeчала мистрисс Грантли,— и я тебe от души благодарна. Но я очень хорошо знаю, что этими сплетнями мы обязаны епископскому дворцу.

На этом и остановился разговор между сестрами.

Но на другое утро мистрисс Грантли получила письмо по почтe, со штемпелем городка Литтльбата. Содержание его было слeдующее:

"Милостивая Государыня!

"Мнe извeстно из достовeрных источников, что лорд Домбелло совeтовался с нeкоторыми из своих друзей, о том как бы отдeлаться от своего обeщания. А потому я счел своею християнскою обязанностью предупредить вас об этом.

"Преданный вамъ

"Доброжелатель."

Дeло в том, что в Литтльбатe проживала близкая приятельница и наперсница будущей мистрисс Тиклер; а будущая мистрисс Тиклер, в порывe дружескаго радушия, недавно имeла неосторожность написать несколько строк своей милой Гризельдe Грантли, поздравляя ее по случаю помолвки.

— Это не настоящий ея почерк, говорила мистрисс Грантли, толкуя с мужем об этом предметe.— Но ты можешь быть увeрен, что письмо от нея. Это обращик новомодной христианской добродeтели, которую нам каждый день проповeдуют во дворцe.

Но всe эти сплетни и предостережения несколько подeйствовали на архидиакона. Он не давно узнал историю с леди Юлией Мак-Мулл, и не совсeм был убeжден, что его будущий зять был совершенно прав в этом дeлe. Притом же лорд Домбелло давно не подавал о себe никакой вeсти. Тотчас по возвращении Гризельды в Пломстед, он прислал ей великолeпное изумрудное ожерелье, которое, однако, она получила прямо от ювелира, так что оно очень могло быть заказано не самим женихом, а каким-нибудь его прикащиком. С тeх пор он и не приeзжал, и не писал, и не присылал подарков. Впрочем Гризельда, повидимому, нисколько не огорчалась отсутствием обычных знаков любви, и спокойно посвятила себя своим великим занятиям. "У нас не было уговора о перепискe, сказала она матери, а потому я вовсе и не жду писем." Но архидиакон не так-то спокойно смотрeл на это дeло.

— Вы с Домбелло держите ухо востро, шепнул ему один из его приятелей в клубe.

Да архидиакон был бы и не способен терпeливо спустить такого рода обиду. Несмотря на свой духовный сан, он всегда был готов отразить личное оскорбление,— и отлично отразить.

— В самом дeлe, не вышло и чего-нибудь? сказал он женe.— Не съездит ли мнe в Лондон?

Но мистрисс Грантли приписывала все влиянию епископскаго дворца. Да и что могло быть естественнeе, если принять в соображение всe обстоятельства помолвки Оливии с мистером Тиклером? И потому, она отсовeтовала мужу принимать какия-либо рeшительныя мeры.

Дня два спустя, мистрисс Проуди встрeтилась с мистрисс Эребин, и громко соболeзновала о разстройствe свадьбы Гризельды. Будущая мистрисс Тиклер сопровождала мать, а мистрисс Эребин была с невeсткой Мери Больд.

— Я понимаю, как это должно быть грустно для мистрисс Грантли, сказала мистрисс Проуди,— и от души сочувствую ей. Но вы знаете, мистрисс Эребин, подобныя испытания ниспосылаются нам для нашего блага.

— Конечно, отвeчала мистрисс Эребин, но в этом случаe, я сомнeваюсь....

— Ах! теперь уж никаких не может быть сомнeний. Вы конечно знаете, что лорд Домбелло уeхал из Англии.

Мистрисс Эребин не слыхала об этом и принуждена была в том сознаться.

— Он уeхал дня четыре тому назад на Булонь, сказала мистрисс Тиклер, которая по видимому разузнала все до малeйших подробностей.

— Мнe так жаль бeдной Гризельды! Я слышала, что у ней уж и приданое готово; это так неприятно!

— Но почему же лорду Домбелло не воротиться из Франции? спокойно спросила мисс Больд.

— Разумeется, почему бы ему не воротиться? возразила мистрисс Проуди.— Он вeроятно и воротится когда-нибудь! Но если он такой человeк, как про него разказывают, то мы должны радоваться, что Гризельда от него избавилась. Вeдь правду сказать, мистрисс Эребин, что значат всe блага мирския? Все это прах и тлeн, ложь, суета и обман.

И мистрисс Проуди удалилась очень довольная своими христианскими метафорами, бормоча про себя что-то о червях могильных, с очевидным намеком на семейство Грантли и на весь род Гартльтопов.