Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг.

Лица, которые должны были стать конюхами в немецких частях, также в большом количестве перебежали к партизанам, надеясь на возможность там жить привольной жизнью и получать лучшее питание. Тяготение к партизанам зашло так далеко, что многие мужчины даже брали своих жен и детей с собой в лес. Естественно, что большая часть населения также перешла после этого на сторону их находящихся в лагерях партизан родственников». Порой опаснее было оставаться вне партизанского отряда, чем числиться партизаном. В тех местностях, которые лежали далеко от основных магистралей, немцы сравнительно редко проводили карательные операции, тогда как партизаны за войну успели истребить несколько составов старост и полицейских. Но главную роль в усилении партизанских отрядов, по мнению начальника армейского гестапо, сыграло присоединение к ним окруженцев и бежавших или освобожденных из лагерей военнопленных. Он указывал, что «наибольшего подъема партизанское движение достигло при присоединении рассеявшихся во время больших битв предыдущего года красноармейцев и бежавших военнопленных, которые осели в деревнях и колхозах, часто женились здесь на местных девушках, чтобы считаться позже местными жителями.

При новой организации общинных дворов (так немцы переименовали колхозы. – Б.С.) эти люди не были учтены, а когда некоторые из них заявили о желании отправиться на работу в Германию или войти в самооборону, им большей частью было отказано, так как они не имели надлежащих документов. Кроме этого… в начале вербовки на работу в Германию распространялись самые дикие слухи о судьбе мобилизованных.

Когда, в конце концов, стали утверждать, что бывшие красноармейцы должны быть направлены в лагеря для военнопленных, они стали толпами покидать места своей работы и уходить в леса, где присоединялись к бандам партизан. Многочисленные смертные случаи среди военнопленных на пути к лагерям, положение и высокая смертность в лагерях не остались тайной, и бывшие красноармейцы жили поэтому в постоянном страхе, что их когда-нибудь постигнет такая же судьба. К этому присоединялось то, что в результате проводившейся зимой в лагерях военнопленных большевистскими элементами активной пропаганды бежало все большее количество пленных, стремившихся скрываться до тех пор, пока предполагавшееся занятие этих областей продвигавшимися большевиками не стало бы фактом (главным агитатором были царившие в лагерях голод, холод, эпидемии и беспричинные расстрелы. – Б.С.). Так как беглецы боялись, что они будут снова схвачены и с ними будет поступлено соответствующим образом, и так как, основываясь на сообщениях бывших товарищей, живших в деревнях и крайне возбужденных устной пропагандой, они рассматривали свое положение как безнадежное, они большей частью с готовностью шли навстречу требованиям партизан присоединиться к ним. Оставшиеся вынуждались к этому угрозами партизан, банды также неоднократно нападали на рабочие лагеря военнопленных с целью освободить находившихся там и включить их в свои ряды. По заключению отдельных частей ГФП, бывшие красноармейцы и военнопленные составляют около 60 процентов общей численности банд».

Тайная полевая полиция была обеспокоена резко обозначившейся сменой настроения населения оккупированных территорий: «Если в прошлом году партизаны еще являлись для большинства местных жителей представителями ненавистной системы, то сейчас взгляды на это во многом изменились. В бандах теперь находятся люди из их рядов, с которыми в зимние месяцы они делили кров и постель. Жители не могли думать о ненависти к этим людям, и большей частью они, смотря по своему положению, испытывали только удивление или сожаление об их действиях. Сами банды стали учитывать это. Они щадят те деревни, жители которых им симпатизируют, и требуют только то, что должно быть сдано немецким органам…»

В отчете армейского гестапо также констатировалось: «В последнее время через фронт проникает много партизан в форме и без оружия. При их задержании немцами они должны выдавать себя за “перебежчиков”, которым опротивела жизнь и служба в Красной Армии и которые, будучи убеждены в поражении большевиков, бросили оружие и бежали. В случае удачного перехода через фронт они должны возможно быстрее достать себе штатскую одежду, обеспечить себя оружием, лежащим еще в достаточном количестве в лесах или сохраняющимся в тайниках, и начать выполнение их заданий…»