Фронтовой дневник (1942–1945)

За это время я прочла твоих 6 тетрадей (Дневник, очевидно, теперь у нее. В. Ц.), и твои записи вызвали так много разнообразных чувств, как всегда все твои произведения, что я просто не могла тогда тебе писать. Читала твои записки, как занимательную книгу, без отрыва, с нетерпением, лихорадочно. Много негодовала, возмущалась и как-то даже болезненно переживала за тебя. Как умеешь ты в простых коротких записях так много сказать! Какой ты умница. Одно только меня раздражало, твои бесконечные записи о поносах и еще более неприятных вещах. И еще советуешь Тамаре читать их. Зачем писать о такой дряни и так часто? Удивительный ты человек. Тамаре я дала читать только 3 первые тетради, а три последние не дам, хотя она все время о них говорит. Зачем ты ее письмо записал в дневник? Или ты не понимаешь, что это для нее ужасно неприятно? Я просто возмущаюсь твоей нетактичностью и нечуткостью по отношению к Тамаре. Такое хорошее письмо отдать на обсуждение Дюжевой и всей компании! Ты написал Тамаре, что одно из ее писем приложил к дневнику, и она жаловалась мне на это. Говорит, что «при всем своем желании не могу теперь писать, боюсь».

Может быть, твои дневники попадут теперь к Мещеряковой, и она будет читать то, что тебе пишут с искренним чувством, от всего сердца…

… Будешь ли ты писать, если не Тамаре, то хоть мне? Право же, несмотря ни на что, я по-прежнему много и хорошо думаю о тебе. Я так хочу, чтобы ты был счастлив. Так хочу, чтобы ты был с Тамарой. И право же, она не так уж плохо относится к тебе. Ты сам виноват, что она иной раз уходит от тебя. Ну, что ж, хоть и без нее, будь счастлив. Мне как-то тяжело, что эта твоя красивая любовь окончится. Мне кажется, что на земле не может быть такого большого чувства, как у тебя к Тамаре. Я всегда видела, как коротко и незначительно оно у людей. Пусть я никогда не испытала такой большой, крепкой и долгой любви. Но есть же она на свете?! Мне всегда казалось, что ты человек, который может так любить, так чувствовать, как не могут другие, как умеют немногие, что ты человек, которого я так искала в жизни. Неужели это все может прекратиться? Как грустно! Как жаль, что не может длиться любовь всю жизнь, много, много лет. Я уже пожилая женщина, а все мечтала увидеть это, хотя бы у других…

… Тамара от матери Юру не возьмет. Другое дело, если бы он был здесь. Она бы склонила свою мать на свою сторону, она очень отзывчива. Удивительно, как ты не знаешь некоторых хороших сторон Тамары. Не понимаешь ее хорошую гордость, женское достоинство.

… Встретила в Сочи ученицу, кажется, Сидоренко. Слышал бы ты, как она о тебе хорошо отзывается. Говорит, что лучше тебя учителя нет. (Целиком ее поддерживаю.) Говорит, что помнить будет долго все, что ты говорил им тогда.