Фронтовой дневник (1942–1945)

Вечер. Ребята ушли к девчатам за 5 км на пост. Я у телефонов. Меня постоянно отрывают, особенно сообщениями по воздуху. Ночь морозная, светлая, и летает много самолетов. Вероятно, наши пошли в наступление. Говорят, что немец стал применять какое-то оружие, которое сильнее «Катюши». Плохо, если у нас нет более сильного. Сегодня я снова продолжал усовершенствовать печку. Приподнял топку на 2 кирпича. Плохо, что нет глины. Я бы ее совершенно переделал.

Сегодня мы с Семеном Садовиным заготовляли дрова, т. к. наши сожители завтра уезжают и увозят пилу. Мы спилили 2 телеграфных столба с ж. д. линии, где сняты провода. И скажи на милость, то никого нет, а то вдруг откуда-то вынырнул будочник. Он пообещал донести на нас, куда следует. Мы, конечно, не пилили бы столбов (они горят как хорошие спички), но вокруг нас нет ни одной сухой палки. Сосны сырые, мокрые и совершенно не горят.

Семен рассказал мне маленькую бытовую новеллу: «Один мари простудился. Ему посоветовали пойти в баню, хорошо попариться и натереться стручковым перцем. Он так и сделал. После него в бане мылись соседские женщины. Одна из них забралась на полок и села как раз на стручок перца. Ее стало жечь и разбирать. Вскоре у нее начался целый пожар.

– Ой, бабоньки, что это такое? – восклицала она и усиленно мыла и терла между ног. Но это не помогало, а еще больше жгло. Тогда она стала мыть холодной водой пылающее место, но и это не помогло. Женщина оделась и побежала домой. Она сразу же обратилась к мужу и рассказала, что у нее горит и что она очень хочет. Муж был занят, дело было днем, и он не разделял желаний жены. Она стала к нему приставать, а он что-то вытесывал топором из полена и от этого испортил. Тогда он, разозлившись, стал бить ее этим поленом, и жена сбежала из дому и не пришла домой всю ночь. Ночевала она у одного молодого парня на сене в сарае. И он потушил ее пожар. Утром она вернулась домой, пошатываясь, с синими кругами у блестевших глаз, была тихой и углубленной в себя и уже не жаловалась на пожар и больше не приставала к мужу».

На линии обрыв. Я срочно вызвал ребят. Старший лейтенант приказал выходить исправлять повреждение. Букатов и Садовин собираются идти. Уже первый час ночи. На линии ни хрена не видно, но идти надо.

15 декабря 1944 г.

Когда марийцы построят новую избу, но еще без печи, мариец берет хлеб, ставит на него соль, зажигает и втыкает в хлеб свечу и ходит по потолку под крышей. Так он должен по потолку обойти дом три раза, по всем углам. А жена в это время, находясь в избе, спрашивает: «Кто ходит?» Муж в этом случае отвечает: «Иисус Христос ходит. Хлеб-соль носит». Звук свободно проходит через отверстие в потолке для трубы от печки. И вот один мариец так освящал избу. Когда он проходил первый раз, жена спросила: «Кто ходит?» Он, как положено, ответил: «Иисус Христос ходит. Хлеб-соль носит». Так они проделали и во второй раз. Но когда он проходил в третий раз, он забыл об отверстии в потолке для трубы от печки и с грохотом полетел вниз, упал в избу и сильно ушибся. А жена, находившаяся в другой комнате и не видевшая, что случилось, спросила, как положено по обычаю: «Кто ходит?» Но испугавшийся, больно ударившийся и рассерженный мари на этот раз ответил ей: «Куй (хуй) ходит. Ебена мать носит!»

Вечер. Весь день барахлили линии. Сейчас проводится испытание. Похоже, что на ночь снова придется выходить на трассу и в темноте разыскивать и устранять повреждение.

Кончилась и эта тетрадь, а конца войны все не видно. Мне хотелось начать новую тетрадь с нового года, но бумага кончилась. В запасе есть еще один блокнот. Я перехожу в него в надежде, что мне хватит его до конца войны. Хотя Семен усиленно рассказывает марийские сказки и новеллы, и я боюсь, что скоро истрачу всю имеющуюся у меня бумагу.

[Тетрадь] № 9. Война с Германией. С 16 декабря 1944 г. по 13 февраля 1945 г. Белоруссия, Литва, Восточная Пруссия

16.12.1944 г.

Продолжаю жить на «Ободке» в 39 км от Гродно по трассе Каунас – Гродно. Семен Садовин и Митя Букатов, живущие со мной, вчера ночью пошли устранять повреждение. Они обнаружили его в 25 км отсюда. Холодные, голодные, без табаку, они, возвращаясь домой, часа в три дня подключились на столбе и позвонили мне.

Спустя примерно час на линии было обнаружено новое, уже свежее повреждение, о котором они не могли знать.

После испытания проводов выяснилось, что повреждение на нашем участке, и с КИП319 «Шомпол» мне было приказание выйти к ним навстречу и устранить повреждение на очень важных цепях. Я вышел и встретил ребят, пройдя 8,5 км. Уже почти стемнело. Я сообщил ребятам, в чем дело. Но мы были не в состоянии возвращаться назад, т. к. совершенно обессилели. Линия пролегала в лесу, и проводов было не видно. Повреждение обнаружить было нельзя.