Фронтовой дневник (1942–1945)

Он уехал, не изменив решения. Я пошел к нашему соседу (у него большая пасека) по воду, зашел закурить. Меня пригласили к столу, угостили медовухой (две банки по пол-литра), вареньем, белым хлебом, чаем. После медовухи у меня совсем закружило в голове, и я пришел домой, горланя песню: «Шумел камыш, деревья гнулись». Ребятам тоже захотелось выпить. Мы вывернули карманы, наскребли 100 рублей, и я еще принес 2 литра медовухи. Но этого на 5 человек было мало. Я же чувствовал себя навеселе.

Мы решили с гвардейцем и Садовиным поехать на добычу картошки. Км через 5 забрались на чьи-то офицерские огороды, нарыли мешка два картошки, морковки, бураков, насобирали помидоров, огурцов, нарезали капусты. Гвардеец смешил нас. Он не рыл картошку лопатой, а выдергивал за бодылья412. Так он вытравил целый огород. Нашли мы немного дынь и арбузов. Но они были мелкие и зеленые.

На обратном пути мы еще захватили дров и приехали домой поздно вечером. Герман к этому времени сделал картофельное пюре, истратив на него трехдневную порцию жира.

Весь вечер ребята вели болтовню через коммутатор, пугая молодых бойцов нашей роты и девушек гражданских узлов связи. Зубилов изображал майора из отдела связи, Матаров – полковника. Они «распекали» связистов.

30 сентября 1945 г.

Воскресенье. Выходной день в гражданке. Мы с гвардейцем часа два бродили по селу. Гвардейцу хочется выпить, но водки нет, а на бражку он не хочет тратить деньги. Вообще ему хочется найти такую женщину, которая бы напоила его бесплатно и дала ему. В одной из хат я бросил его и ушел. Ужасная скука.

Из письма к Л. Гр. Бурдюговой: