Фронтовой дневник (1942–1945)

Мы живем здесь уже три дня. Снимаем провода и оснастку бывшей нейтральной полосы. Предстоит снять оборудование на протяжении 9 км. Уже сняли на 3 км.

Вчера работали всего несколько часов, т. к. пошел обложной сильный дождь. Он лил не переставая с полдня и всю ночь. Ребята вернулись вымокшие до нитки.

Меня тоже всего намочило, т. к. в это время я готовил обед. Надо было высушиваться у огромного костра. Вряд ли поработают до вечера и сегодня: вновь собирается дождь.

Позавчера передали приказ о демобилизации старших возрастов с Дальнего Востока. Под приказ как будто бы подходят лица с 1892 по 1905 г. Я, следовательно, остаюсь в армии. Правда, разнеслись слухи, что якобы есть приказ о демобилизации лиц с высшим образованием, независимо от года рождения. Поживем, посмотрим.

10 сентября 1945 г.

Когда я заболеваю, то сразу ощущаю физически свою старость. У меня все болит, и я становлюсь беспомощным, как ребенок. Сейчас болят седалищные нервы, крестец, болят почки, болит под лопатками, сверлит ревматизм в ногах и в руках, мне тяжело дышать, раскалывается голова, тошнит, отсутствует аппетит.

Мне тяжело готовить пищу. Каша у меня подгорела, щи получились слишком густые, чай никак не может вскипеть.

Я еле передвигаю ноги.

Осень уже начала свое свадебное путешествие над тайгой и разбрасывает цветные букеты по вершинам деревьев. Преобладают желтые цвета.

13 сентября 1945 г.

Продолжаем жить и работать по съемке линий в тайге. Третий день стоит погода, которую можно определить как бабье лето. Солнечно, тепло. Откосы сопок, покрытые лиственным лесом, преобразились. Появилось типичное для осени разнообразие красок: и золото осеннее, и багрец, и бордовые цвета.

Вчера был сделан выходной, чтобы помыться и постираться. Наши старики готовятся домой. Я тоже все чаще думаю о своем возвращении. Сегодня некоторое время я лежал и вспоминал о Т. А., Лиде, Красовском. Как встретит меня Тамара? Если бы знать, что она равнодушна ко мне, я, пожалуй, остался бы в Москве, где, вероятно, находится Юра.

Вообще я не знаю, как мне ехать, если придется. Надо бы заехать в Калинин к брату. Надо заехать в Москву, надо бы заехать к Марийке посмотреть на Милочку, необходимо также заехать к Мещеряковой, куда я отправлял вещи из Германии, которые мне нужны, чтобы одеться. Надо заехать в Краснодар, чтоб получить работу.

На все это нужны деньги, а у меня их нет. Я еще ничего не решил. Маловероятно, что я уеду. Но все-таки я готовлюсь вырваться отсюда, от этих грубых и неблагодарных людей, которые меня окружают. Вчера меня до слез оскорбил Зубилов. Готовились устраивать баню в специальном помещении, потом решили мыться на открытом воздухе, хотя уже прохладно.

Я высказал свое недоумение, Зубилов обложил меня матом и заявил, что партия и правительство доверили мне кухню и мое место там. Это было для меня оскорбительно, т. к. свою работу на кухне я всегда рассматриваю как унизительную для меня. Зубилов вообще бестактный человек и грубиян, в партийном отношении совершенно не воспитан, хотя уже год сидит в кандидатах. Он будет просить у меня рекомендацию в партию. Я продумал вчера этот вопрос и пришел к выводу, что рекомендовать его не следует.

15 сентября 1945 г.

Нет, мне просто не везет. Все бойцы старших возрастов, включительно по 1905 г., едут через несколько дней домой.

Кроме того, взяты на учет лица с высшим и средним специальным образованием с 1910 и по 1920 г. Они тоже скоро поедут. Я же остаюсь для мобилизации во 2‑ю очередь.

Сегодня приехал капитан и шофера забирать провод. Завтра мы должны переехать на новый участок работы между Краевой и Решетниковом.

16 сентября 1945 г.

Сегодня мы должны были переехать на другой участок работы, но пришедшая за нами машина сломалась, и неизвестно, когда ее починят, т. к. нет запчастей. А уехать необходимо, потому что я опять просчитался с продуктами (наши ребята едят за троих), а на новом месте, говорят, есть картошка и капуста на полях.

Уехать необходимо и потому, что начались морозные ночи. На равнине должно быть несколько теплее, чем в тайге и на сопках.

Уехать нужно и потому, что здесь, вдали от живых людей, среди первобытного леса, ужасно надоело.

Ребята с утра вытаскивали с линии на дорогу тяжелые бухты провода, чтобы отсюда их увезти машиной.

Сейчас кто читает найденные книги, которых здесь брошено войсками перед наступлением сколько хочешь; кто пишет ответные письма на полученные вчера (я не получил ни одного); Герман соорудил тележку с управлением и катается (он и меня прокатил км на 2) – тележка летит под гору напропалую; Зубилов и Саша Букатов подрывают кедры, чтобы набрать шишек с орехами.