Фронтовой дневник (1942–1945)

За ними два дня охотился с ребятами гвардеец. Свиньи уже попахивали, и нужно было срочно их обрабатывать и солить. Мы этой работой занимались с Осиповым целый день.

Одновременно я стушил кастрюлю мяса. Недавно мы поели его. Мне особенно понравилось мясо лани. Оно по вкусу напоминает утку.

Белов уехал за американцами, которых сгрузили среди тайги км в 10 отсюда, т. к. наша кенигсбергская кобыла Тамара совершенно обессилела. Кстати, когда мы ее достали и ездили на ней в Кенигсберг, она еще не имела имени. В пути выяснилось, что она прекрасная лошадь, но капризная. Вспоминая капризы Т. А., я назвал нашу красивую лошадь Тамарой. На востоке она совершенно дошла и уже не тянет пустую телегу, так что я не знаю, как привезет сюда Белов имущество с точки Алексеева и как мы завтра будем ехать дальше.

Управившись с работой, я решил сделать эту запись. Оказалось, что из моей сумки пропала прекрасная немецкая ручка-автомат. По всей вероятности, вчера ее тиснул дружок Германа, боец из санбата, порядочный жулик. Жаль ручки. Я нашел какой-то обломок и старое непослушное перо и делаю эту запись. Уже вечереет. Холодно. Я сижу в шинели.

1 сентября 1945 г.

4 года назад в день первого сентября я, одевшись в белое и похожий, как говорила Лида, на лебедя, с утра торжественно шел с портфелем с педучилище, где меня встречали радостными возгласами возвратившееся с каникул учащиеся и несмело заходили новички, чтобы выяснить тысячу разных нелепых вопросов. Я всегда в этот первый день учебного года настроен был празднично, улыбался и радостно начинал работу.

Теперь я сижу в деревне Духовская на каком-то огороде, среди травы и высокого бурьяна, держу на коленях тетрадь и делаю краткие записи.

С КП № 233 у японской границы вчера мы выехали часов в 10–11 дня. Капитан приказал к 18 ч. прибыть в Духовскую – это 100 с лишним км от нашего КП. При всем нашем желании сделать этого мы не могли. Телега наша была нагружена до предела, лошадь изморена, и мы ехали медленно, хотя дорога была хорошая и шла под гору. Когда спуск бывал достаточный для того, чтобы телега катилась без помощи лошади, мы садились на телегу и ехали. Когда этого не было, мы шли пешком и строили всякие планы в отношении 16 новых японских шерстяных одеял, которые достал гвардеец где-то между Муллином и Муданьдзяном410. По самым скромным подсчетам получалось, что за одеяла мы достанем литров 16–20 водки или деньгами тысяч 6–8. На первой же заставе войск НКВД у нас все до единого одеяла забрали, распотрошили все наши вещмешки и личные вещи, думая, что, кроме одеял, у нас еще будут золотые вещи и другие трофеи. Из Японии трофеи не разрешали вывозить. Так наши одеяла и остались у пограничников. И уже за них пить будут они, а не мы.

Тронулись дальше. К 18 мы проехали км 35. Лошадь совсем пристала, да и мы захотели есть. Остановились у реки. Наскоро поели тушеного мяса, которое я предусмотрительно приготовил на дорогу и захватил его с собой в чемоданчик. После этого Белова и Мастакова оставили с лошадью, а сами пошли пешком. Км через 5–6 нас подобрала машина. Не успели проехать и 5 км, как машина испортилась и остановилась среди сопок. Чинили ее часа два. Уже отгорели золотые и красные облака, стали синими ущелья, когда мы тронулись дальше. В Решетникове у разбитого моста пьяный шофер влез в какую-то канаву и чуть не побил нас. Вылезли мы на «Сирени», позвонили капитану, который приказал двигаться на «Антенну». Немного отдохнув, мы тронулись в путь и часа через полтора были на «Антенне». Там все спали, кроме часового. Мы долго искали, где бы поспать, освещали различные постройки электрофонарем. Нашли полкастрюли рисовой каши; съели ее и решили спать на кухне, которая хотя и была без нескольких стекол в двух окнах, но манила нас своим теплом от еще горячей плиты.

В кухне находилась кошка и поросенок. Мы легли спать на полу. Я спал с гвардейцем. Одна шинель на себя, другая под себя, под голову планшетки – вот наша постель. Спали здорово.

Утром поехали на машине и через несколько часов были в Духовской, которая находится в тылу, в 100 км от границы, и расположена в пади (в долине) между отступившими к горизонту сопками. Железной дороги здесь нет. Ближайшая ж. д. станция в 30 км.

В Духовскую собирается вся рота. Неизвестно, что нас ждет, – расформирование, работа или поездка на юг.

3 сентября 1945 г.

Ночь. Перевалило за 12, и уже, собственно, не 3‑е, а 4‑е число. Я сижу в штабе в качестве дежурного телефониста. Все спят. Я хочу написать краткие письма, т. к. выяснилось, что мы не едем на запад, а остаемся здесь на зиму.