Функция: вы

Ариадна промолчала. Я заметил небольшой продолговатый предмет за ее ногой. В пятницу утром я был бы в ужасе от того, что делал. И от того, что, делая это, не сомневался в себе. Не потому, что недосып придавал мне героизма (хотя не без этого, минус пятнадцать к здравомыслию) – просто я страшно устал. От неведения, чужих многоходовок. От того, что все что-то знали и что-то скрывали, а я не знал ничего.

Я мужественно отодвинул Ариаднину ногу в этих магических колготках и подобрал предмет. Это был телефон. Тот самый, со странными, будто резиновыми кнопками и крохотным окошечком экрана. Он был включен, держал последние четыре процента зарядки. Пиксельное окошко в центре уведомляло о семи непрочитанных сообщениях. Отложив наш априкот на приборку, я рассеянно нажал на кнопку входящих. Телефон запросил пароль. Помедлив, я набрал: Три. Четыре. Три. Четыре. Девять. Спасибо, Влад. Телефон подумал, слил еще один процент зарядки – и раскрыл папку сообщений.

Последнее непрочитанное сообщение пришло сегодня из банка. Я открыл его и увидел годовую комиссию за обслуживание счета. Он был валютным, а значит, не имел никакого отношения к деньгам, которыми заведовал Виктор. Остаток в примерном пересчете показался мне астрономическим.

Предыдущее сообщение прислал в субботу вечером некто, записанный инициалом Р. «Жду среды». Вспомнив, как это делал Минотавр, я нажал на стрелочку вбок и стал перемещаться по цепочке связанных сообщений.

Пятница, 22:31.

Р.: Мне доложили, что Обержин мертв. Это по плану? Пзвн.

Пятница, 13:19.

Р.: Отправил?

Пятница, 11:56.

Р.: Не вздумай соваться туда сам. Отправь кого-нибудь, кто ей неинтересен.

Пятница, 11:03.

Р.: Пзвн!!

Пятница, 03:54.

Р.: Пзвн.

Пятница, 00:18.

Р.: Я тебе сдохну. Пзвн.

Четверг, 23:11.

Если не объявлюсь к следующей среде, либо сдох, либо еще дохну. Забери офелий.

Я вздрогнул, сообразив, что последнее сообщение был исходящим, и судорожно перемотал в самое начало. «Жду среды». Что это значило? Что он собирался делать в эти – идущие прямо сейчас – дни?

Среда, 05:54.

Р.: Жду вас троих в 7.

Среда, 02:34.

Р.: Пзвн.

Среда, 00:16.

Я облажался. Нам конец.

Понедельник, 21:19.

Надеюсь, теперь он сполна насладится своим эволюционным прорывом.

Понедельник, 21:18.

Потому что нехер мне рассказывать, что лучше для людей!! МНЕ!

Понедельник, 21:16.

Видела бы ты его рожу, когда я объяснил, кто на самом деле не дал откинуться его любимой женушке.

– Михаэль, – позвала Ариадна.

– Погоди, – пробормотал я.

Я листал дальше, раскручивая клубок сообщений, не предназначенных для чужих глаз, и время в телефоне шло вспять, и вещи, о которых я только подозревал, оборачивались фактами. Я все еще не понимал, что именно видел – но видел, точно видел, что…

– Тут билеты на самолет. Не похоже, чтобы официальные. У всех троих другая фамилия.

Я поднял голову и заметил на приборке узкий белый конверт. Перевел взгляд на Ариадну, увидел в ее руке три длинных печатных билета, слишком старомодных для отцифрованного мира, и из всех вопросов задал тот, что показался мне самым безопасным:

– Куда?

Ариадна подсветила верхний билет:

– Ба́ри-Полезе. Вылет завтра, в одиннадцать вечера.

У меня не было шанса не понять. Ба́ри – порт на юге Италии. Витиеватая надпись с магнитика на боковой стенке холодильника. Город, где Минотавр завершил свое воображаемое паломничество. Родной дом Фица и Элизы.

Если не объявлюсь к среде, забери офелий…

– Он собирался уехать, – понял я. – С ними.

– С ними?

– С близнецами. – Я поглядел в телефон. – А здесь он просит забрать их, если ничего не получится.

Какая-то часть меня препарировала это знание бесстрастно. Но другая, которую я так долго скрывал, а скрывая, холил, а холя, тайно презирал, взвыла в полный голос.

– Ладно. – Я вышел из сообщений. – Мы нашли то, за чем пришли. Заберем билеты тоже. Не хочу, чтобы кто-то еще узнал о них, пока он сам не сможет все объяснить. Там, кстати, никакой зарядки не лежит? Тут всего пара процентов…

Я посмотрел мимо Ариадны в бардачок.

– Михаэль.

– Я в порядке. Если ты об этом.

– Я не об этом. – Она протянула мне билеты.

Я отдернулся:

– Пусть будут у тебя.

Но Ариадна впечатала билеты мне в грудь:

– Они твои.

Я ткнулся в ее холодные пальцы, плотную мелованую бумагу под ними, и, рассеянно перехватив, посмотрел на верхний.