Функция: вы

– Близнецы тут ни при чем, – сказала Ариадна. – Он собирался лететь с тобой.

На нем действительно было мое имя. Рядом с датой. Рядом с Ба́ри-Полезе. Рядом с чужой, но очевидно скандинавской фамилией, гипнотической в своем неблагозвучии.

– Какого…

Ариадна экономно перешла к следующей части:

– Билеты оформлены на подставные документы. Он хотел, чтобы о вашей поездке никто не знал.

– Нашей, – тупо повторил я. – Нашей поездке.

Я посмотрел на второй билет. С его именем все было понятно. Тогда я перелистнул на третий и, кажется, застонал.

– Габриэль, – прочитал я имя на последнем билете. – Ничего святого у человека.

– Думаю, это для девушки с картины. Он собирается вывезти ее из страны.

– Но при чем тут я?! Как он себе это представлял? Как я вообще могу куда-то поехать без те…

Тут до меня и дошло. Пока она спит, ты снова будешь свежим и бодрым. Так вот зачем ему нужна была наша реавторизация. Он хотел оставить Ариадну здесь, а меня зачем-то забрать с собой. Но смерть Яна Обержина все испортила. Поэтому

Минотавр, не веря в искру, так уповал на естественную причину смерти… Планы на поездку она бы не изменила.

Распутав крошечный узел пятничного вечера, я почувствовал, как тут же затянулись другие. Почему я? Почему в Бари? Какое к происходящему имеют отношение близнецы? Кто такая Р.? Куда и почему она заберет их в среду?

Я сунул телефон с билетами во внутренний карман куртки и открыл дверь.

– Если не появлюсь через полчаса – возвращайся к Эдлене. Утром встретимся в Эс-Эйте.

– Что ты собираешься делать?

– Да как обычно. Какую-то хрень.

Я вылез из машины. Накрапывал холодный, тонкоигольчатый дождь, но внутри меня все горело.

– Прости. – Я обернулся. – Прости, пожалуйста. Я должен знать.

Ариадна смерила меня бесстрастным, не имеющим возражений взглядом и, вернувшись к бардачку, сказала:

– Только не хлопай дверьми.

* * *

Когда Фиц открыл дверь, щурясь от коридорного света, мне показалось, что он только проснулся.

– Есть разговор, – сказал я, без приглашения заходя внутрь.

Их комната была больше нашей раза в три, почти залой. Со створок кружевных ширм, разделявших ее на две неравные части, свисали платья и ремни. Пол был завален обувью, стол – косметикой, небольшой диван у входа – очками и шарфиками из перевернутого ящика комода.

Я рассеянно переступил через связку тонких голубых ремешков, в которой с трудом опознал туфлю, когда из-за ширмы показалась Элиза.

– Михаэль, – прохрипела она, вцепляясь в ворот бирюзовой рубашки. – Что происходит?

Фиц обошел меня, стрельнул измученным взглядом. Их лица были бледными до сырости, а глаза мутными, как слюда. Я ошибся. Они не спали. Не только сейчас, но, похоже, с отката.

– Минотавр должен был лететь в Бари. Что вы об этом знаете?

На мгновение близнецы впали в ступор. Затем Элиза покачнулась и припала к краю ширмы, держась за шею так, будто ее затянули петлей:

– Он не мог так поступить с нами…

– Прекрати, – поджал губы Фиц. – Значит, у него был план.

После чего он взглянул на меня и сказал:

– Мы впервые об этом слышим.

Я окинул его, мутного и расхристанного, долгим взглядом, затем посмотрел на восковую, теряющую связь с реальностью Элизу, снова вернулся к Фицу и уточнил:

– Ты же понимаешь, что я вас слышал вот сейчас?

– Михаэль, пожалуйста. – Она потянулась к нам, но не сделала и шага. – Мы ненавидим Бари всем сердцем. Всей душой. Это город наших унижений и скорби. Если… если Хольд и правда хотел вернуться туда, то не из-за нас, клянусь тебе. Клянусь! Он нужен нам здесь…

– Это я уже понял…

Фиц проковылял к сестре.

– Разве это не может быть связано с тем, зачем он приезжал туда?

– А?

– Ну, он же зачем-то приезжал. Перед тем, как мы познакомились.

– Ну да, – рассеянно откликнулся я, об этом не подумав. – С этим и связано… Но вы… Хотите сказать, вы понятия не имеете, чем он там занимался? Вы же неделю жили в его номере.

– «В его номере» еще не значит «с ним». – Фиц потянул Элизу за руку, и она припала к нему, сменяя опору. Они сплелись. – Он уходил, приходил. Затем снова уходил. В этом смысле мы почти всегда были вдвоем. Только последние два дня он провел в номере, потому что чем-то отравился. А потом позвонил Мару.

– И вы не знаете, где он был? С кем встречался? Он ничего не рассказывал?

Фиц повел плечом. Элиза опустила ресницы.

– Он часто у нас спрашивал, куда пойти, чтобы, ну… Чтобы народа было побольше. И поинтереснее. То же было незадолго до Рождества. Мне кажется, он просто гулял, изучал город…

– Тогда это непохоже на весомую причину вернуться.

Они дрогнули и застыли скорбной двухголовой химерой. Я утомленно протер лицо.

– Значит, девушку, которую он попросил тебя вывести в пятницу из лабиринта, ты тоже не знаешь?

– Девушку? – после паузы уточнил Фиц. Кажется, это был первый вопрос, не усугубивший общего трагизма. – На ней же был капюшон. Я не думал разглядывать.

– Куда ты ее вывел?

– К саннстрану, Михаэль. Как он и просил. Она сама забралась к нему на заднее сиденье.