Für Elise (СИ)

Он задумался о чем-то, глядя на картину перед собой, где были изображены гуляющие во дворе женщины. Элиза тяжело вздохнула, стараясь прикрыть собой поддельные книги. Ей не нравилась ни эта комната, ни весь этот разговор, и сам Клаас, выглядевший сейчас как обыкновенный столичный студентик, рассуждающий о вещах, в которых сам разбирался чуть лучше, чем она.

— Тут написано, что Агриппа посетил некую пещеру, а затем его никто не видел. Хотя всем известно, что он умер спустя 10 лет в Гренобле и отрицал, что когда-то был здесь. Занятно. Знаете, Элиза, — Клаас повернулся к ней, — я читал, что после этой поездки Агриппа сильно изменился и не узнавал даже своих друзей. Вы не находите это странным?

— Может быть, он после этой пещеры потерял память, — она пожала плечами. — Да и это ведь было так давно, откуда нам знать?

Поняв, что разговора с ней не получится, Клаас наугад взял с полок несколько книг, быстро пролистав. Элиза проводила его в бывший рабочий кабинет, где стоял пригодный для работы стол и стулья, и принесла подсвечник с новыми свечами. Ученый поблагодарил ее и, разложив книги, чернильницу и несколько листов пергамента, попросил не беспокоить его некоторое время. Мельком взглянув в его записи, Элиза разглядела только написанные замысловатым почерком с кучей завитков даты. Оставив его наедине с книгами, она ушла в соседнюю комнату, сославшись на уборку. Клаас, уже с головой погруженный в работу, только кивнул. Элиза оглядела полупустые стеллажи и взялась перекладывать вещи, только чтобы занять руки. То и дело она беспокойно оглядывалась на дверь, боясь услышать в коридоре шаги. Клаас не был дураком и наверняка заметил и книги, и то, как старательно Элиза пыталась их прикрыть.

Разбирая хлам, до которого она не добралась во время первой уборки, она находила много интересных вещей: несколько крохотных шестеренок, фарфоровые фигурки солдат, больше похожие на шахматные фигуры, но больше всего Элизу поразила коллекция бабочек, явно пролежавшая здесь очень долго, но до сих пор целая. Протерев стекло, она села поближе к свету, разглядывая заботливо приколотых к дощечке насекомых. Здесь были и обыкновенные капустницы, и мотыльки, которых она сама в детстве любила ловить, и те, которых Элиза никогда в жизни не видела. Она расстроилась, заметив, что коллекция так и не была завершена — внизу хватало места еще для одной или двух.

Она не знала, сколько так просидела, перекладывая книги с места на место и протирая полки, и услышала только, как Клаас вышел из кабинета. Он отдал ей книги, попросив вернуть их на место, сказав, что продолжит позже, и Элиза наконец смогла облегченно выдохнуть и, проводив его обратно в гостевую, заняться своими делами.

У нее оставалось совсем немного времени, чтобы приготовить обед, поэтому первым делом она направилась в сад, чтобы собрать хоть какие-нибудь фрукты для пирога. Идя по чистым дорожкам, она тоскливо оглядывала цветущие кусты, сейчас казавшиеся ей навязчиво-яркими, как и все вокруг. Не понимая толком, чего именно ей надо было бояться, Элиза боялась всего: и Клааса, и незнакомых аристократов из столицы, и даже барона вместе с самим замком, который, как начинало казаться Элизе, и вовсе обладал своей собственной волей. Хотелось убежать далеко-далеко, дальше Кенигсберга, чтобы не знать больше ничего о механических книгах, загадочном вое по ночам, ни капли не похожим на ветер, и вещах, двигающихся сами по себе. Элизе хотелось покоя.

Погруженная в свои мысли, она вздрогнула, услышав совсем рядом лязг садовых ножниц. Оглядевшись по сторонам, она заметила барона, сидевшего на корточках у одного из кустов и быстрыми, резкими движениями обрезавшего только расцветшие бутоны дамасских роз и складывавшего их в плетеную корзину. Элиза, растерявшись, замерла на месте. Александр заметил ее именно в тот момент, когда она собиралась юркнуть за высокий куст рододендронов.

— Элиза, — окликнул барон мрачно и встал на ноги. — Что вы здесь делаете?

— Я хотела собрать оставшиеся сливы, — ответила Элиза, — господин.

— Где Клаас? — ей показалось, что Александра ее ответ вовсе не волновал.

— Он несколько часов пробыл в архивах, — объяснила она. — Сначала в истории края, как вы говорили, а потом я посадила его в кабинет и сама убиралась в соседней комнате. А после он сказал, что хочет отдохнуть, и пошел к себе.

Под тяжелым взглядом разноцветных глаз, которые казались почему-то чужими, Элизе хотелось сжаться и спрятаться. В отличие от вчера, сегодня Александр был не в духе с самого утра. За завтраком он почти все время молчал, а потом и вовсе заставил ее разбираться с Клаасом в одиночку. Элиза понимала, что за прошедшую ночь он мог многое обдумать и сделать собственные выводы, но такие резкие перемены в настроении барона все равно пугали ее. Она вспоминала собственного отца, который перед тем, как уйти в очередной недельный запой, начинал вести себя странно, то срываясь на нее из-за мелочей, то подкупая деньгами и безделушками. Пусть Александру до герра Циммермана было далеко, Элиза все равно не могла не насторожиться.