Für Elise (СИ)

Элиза, разглядывавшая замысловатый узор на ковре и не ожидавшая, что к ней обратятся, замялась, не зная, что сказать. Бегло взглянув на Александра, она заметила, как внимательно он на нее смотрит, и с какой силой сжал ножку бокала, что его пальцы побелели. Переведя взгляд на Клааса, который улыбался, как обычно, она вздохнула, пытаясь придумать такой рассказ, который успокоил бы и его, и барона.

— Может быть, — ответила она наконец. — Ферму выкупил еще мой прапрадедушка, я больше ничего толком не знаю.

— Я слышал, что задолго до меня сюда приезжал еще один ученый, мой тёзка. Он как раз интересовался судьбой Гериха, но…

— Фройляйн Циммерман тогда и в помине не было. Не мучайте ее расспросами, Клаас, — перебил Александр. — Господин Готтсхалл приезжал к моему отцу. Я тогда был совсем ребенком и запомнил его плохо, но могу сказать одно: он прогостил в Бренненбурге несколько недель точно и уехал обратно в Кёнигсберг.

— Вот как.

Клаас, если и был разочарован, не подал вида. Остаток обеда прошел в тишине, прерываемой только тихим звоном посуды, и Элиза относила пустые тарелки и разливала по чашкам пахнущий ягодами чай. Барон выглядел спокойным, как скала: весело прищурившись, он изредка поглядывал на своего гостя, наверняка чувствуя себя победителем в очередной словесной дуэли. Даже Элиза понимала, что ученый пытался подловить Александра на чем-то, но совершенно не знал, с какой стороны подступиться, раз понадеялся, что хотя бы она ему поможет.

— Благодарю вас, фройляйн Циммерман, — сказал Клаас, допив чай. — Не перестаю удивляться тому, как хорошо вы готовите.

Она молча поклонилась и выдавила из себя благодарную улыбку. Клаас покинул столовую первым — должно быть, торопился снова отправиться в архивы и продолжить свою работу. Ставя чашки на поднос, Элиза бросила взгляд на барона и, к ее удивлению, Александр, ничего не говоря, кивнул ей. В голове у Элизы пронеслось множество мыслей: она была и рада, и раздражена, ведь надеялась на что-то большее, хоть на несколько слов, объяснивших бы и все это представление, и случай в саду. Ей хотелось также и ответить что-нибудь, но получилось только нервно поджать губы и отвернуться, делая вид, что она торопится обратно на кухню.

Раздраженной тенью Элиза ходила по коридорам, пытаясь занять себя делами, но ее то и дело тянула к себе запертая дверь кабинета. Ей хотелось заявить о себе, потребовать ответов на вопросы, хоть как-то обратить на себя баронское внимание. Сидя рядом с Гертрудой, положив руку на металлическое крыло, она готова была распрощаться с ней, может быть даже навсегда, и подняться по ступеням к кабинету, но ее остановил не вовремя появившийся Клаас. Прижав к груди охапку бумаг, он робко подошел к Элизе, у которой на лице было написано, что сейчас ее лучше не трогать.

— Фрой… Элиза, — обратился он. — Простите, что отвлекаю вас во время вашего отдыха, но я хотел бы попросить вас об услуге.

— Что-то случилось? — спросила она, вставая и поправляя юбку.

— Нет, вовсе нет, — Клаас с облегчением рассмеялся. — Я хотел бы попросить вас проводить меня обратно в архивы. Боюсь, я совсем не запомнил дороги.

— Как скажете.

С тоской взглянув на Гертруду, она повела Клааса по коридорам без окон в часть замка, выглядевшую старше остальных несмотря на слова Александра о том, что не так давно она выгорела дотла. Пусть Элиза и прикинулась дурочкой, она помнила рассказы отца о том, что на ферме еще долго пахло горелым после пожара, о котором спрашивал Клаас. Она тогда была маленькой и почему-то тогда до смерти испугалась, что дом может загореться снова, поэтому всегда следила, чтобы вся семья тушила спички и во время грозы наглухо закрывала окна, чтобы молния не залетела в дом.

Элизе нравилось в архивах, но дорога до них, ведущая через жуткую камеру переработки и длинные тоннели, первое время давалась ей тяжело. Со временем, конечно, темнота перестала пугать, но перед этим Элиза много раз чуть ли не бежала по коридорам, только бы быстрее выйти в прихожую. Она не говорила о своих страхах барону, но ей казалось, что Александр, однажды увидев, как она бледнеет перед тем, как спуститься туда, начал следить за тем, чтобы в коридорах всегда горели свечи.

— Элиза, — обратился к ней Клаас, оглядываясь по сторонам в тусклом свете масляной лампы. — Могу я спросить у Вас?

— Да?

— Насколько я понял из разговоров в городе, вы работаете в Бренненбурге не так долго, — сказал он. — Неужели вам здесь не тоскливо?