Für Elise (СИ)

На лошади они ехали от Альтштадта до замка около двух часов, значит, пешком Элизе потребовалось бы вдвое больше времени. Она не смела отказывать барону, но что-то в мысли о том, чтобы вот так просто пойти в лес, пугало ее. Элиза сама не могла понять, что было не так: она не боялась ни темноты, ни волков. Возможно, ее пугал именно Александр и то, как он пытался вести себя с ней как обычно, хотя невооруженным глазом было видно, что он сам не свой. Если бы он объяснил прямо, что все-таки произошло и что написано во втором письме, которое она должна отнести, Элизе было бы намного проще.

— Наймите гонца, — сказал он. — Если понадобится, заплатите больше, но сделайте все, чтобы он отправился в Лондон прямо сейчас.

— Господин барон, я могу спросить?..

— После того, как вернетесь. Поторопитесь, пока не стемнело.

— Как прикажете. Я только…

— Оставьте, — перебил барон резко. — Отправляйтесь сейчас.

Послушно оставив не приготовленный до конца ужин, который все равно никто не стал бы есть, Элиза взяла конверт и спрятала в карман. Александр проводил ее до ворот и дал увесистый кошель с деньгами. Она была рада, что так и не стала доставать из погреба гуся — только перевела бы продукты. Барон все равно был полностью погружен в свои мысли, и она не хотела даже лишний раз его тревожить. Только одно Элизу напрягало: он совсем не был похож на человека, убитого горем от потери близкого друга. Скорее всего, в письме было что-то еще, что-то намного важнее, чем жизнь несчастного профессора.

Почти не глядя по сторонам, Элиза шла по знакомой тропе. В одиночестве, даже без лошади, она чувствовала себя необыкновенно маленькой на фоне вековых деревьев, повидавших не одного путника, шедшего в замок и обратно. Она наконец-то начинала понимать Габриэля, не любившего, но уважавшего лес. Одно дело, когда ты едешь с кем-то и можешь отвлечься на разговор, и совсем другое — когда вокруг никого, кроме деревьев и теней, мелькающих между ними.

— Тебе почти девятнадцать лет! — обругала себя Элиза вслух, когда вздрогнула от очередного громкого звука. — Ладно Маргарет трясется от страха, но ты-то?

Она старалась не оглядываться назад, чтобы не накликать беду, но один раз все-таки обернулась. Далекие башни Бреннененбурга, самая высокая из которых была увенчана длинным шпилем, притягивающим молнию, возвышались над морем деревьев, освещенные закатным солнцем. Элизе казалось, что она шла уже целую вечность, но судя по тому, как близко находился замок, она и половины пути не прошла. Может, ей стоило попросить у барона хотя бы карманные часы, чтобы совсем не потеряться во времени. Кроме страшных сказок про Собирателей, она помнила и рассказы про людей, ушедших в лес на час, а вернувшихся через несколько дней. Если она так пропадет, Александр поднимет на уши весь город и прочешет всю округу, но ничего не найдет, пока лес сам не решит ее отпустить.

Солнце почти село. Элиза шла и шла, прокручивая в голове события последних недель, начиная с ее приезда в Бренненбург и заканчивая сегодняшним утром. Чем больше она думала, чем больше припоминала какие-то детали, казавшиеся тогда совсем незначительными, тем больше вопросов появлялось. Она напоминала самой себе Клааса, и это не могло не злить. Элиза не хотела становиться такой же, как он. Ей не нужно было знать, что на самом деле происходит в замке и происходит ли вообще, но от собственных мыслей никуда не денешься.

С каждой минутой становилось все темнее и темнее, и Элиза зажгла лампу, радуясь, что не забыла взять ее с собой. Светила она не слишком ярко, не в силах разогнать темноту, поселившуюся между деревьями, но достаточно, чтобы хотя бы видеть дорогу. Элиза ускорила шаг, надеясь вдалеке увидеть городские огни. Она вновь чувствовала чье-то присутствие — точно так же, как было в архивах, когда ей показалось, будто прямо за ее плечом стоит что-то, вот-вот готовое наброситься, стоит ей зайти в потайную комнату, и как было в первую ночь после отъезда Александра, когда это же самое что-то притаилось прямо за дверью в ее комнату.

— Барон меня из-под земли достанет, если я не отправлю письмо, — успокаивала себя Элиза. — Немного осталось. А там попрошу Габриэля привезти меня обратно.

Когда впереди замаячил свет городских огней, сорваться на бег Элизе не дал только страх споткнуться и разбить лампу. Ей не верилось, что она наконец добралась, и дело было даже не в том, что она устала идти, идти и идти, а в том, что наконец-то этот кошмар, тихий, заключавшийся в невнятных шорохах и движениях, видных только краем глаза, закончился. Больше никто не шел параллельно с ней, притаиваясь за высокими кустарниками. Рядом наконец-то были живые люди.

Она прошла мимо дома Габриэля и увидела, что свет в нем не горит — значит, верховой проводил вечер в «Мельнице». При мысли о трактире Элиза поняла, насколько сильно ей хотелось отдохнуть и поесть. Сегодняшний день как будто длился дольше, чем вся предыдущая неделя, и утро, когда Элиза чувствовала себя счастливой и ни о чем не подозревала, казалось невообразимо далеким.