Für Elise (СИ)

После их с Александром разговора все как будто бы вернулось на круги своя, и Элиза не могла не радоваться. Тревожные мысли оставили ее хотя бы на время, и ощущение чужого присутствия тоже исчезло — она в шутку подумала, что барон лично приложил к этому руку, отчитав невидимое создание. Каждый из них занимался своими делами: Элиза ухаживала за курами, раздумывая в следующую поездку купить им петуха, чтобы не было так скучно, убиралась, стирала и готовила, не забывая каждый вечер прочитывать хотя бы по несколько страниц. Александр же полностью погрузился в свои исследования — он целые дни проводил в кабинете, выходя только на обед и ужин. К шуму лифта Элиза почти привыкла — барон спускался в подземелья через день. Набравшись однажды смелости, Элиза сказала, что хотела бы тоже заниматься чем-то серьезнее, чем чтение. Барон ответил вежливым, но твердым отказом.

— Дело не в том, что вы женщина или вы слишком молоды, — успокоил он. — Просто иногда наука требует вещей, на которые способен далеко не каждый. Я не хочу, чтобы вы потом просыпались от кошмаров.

— Когда приехал Клаас и я пошла за вами в кабинет, я слышала вой, — сказала Элиза, чувствуя, как с души падает один из камней. — Вы это имеете в виду?

— В том числе. Без тьмы не бывает света, так же и без смерти нельзя понять жизнь, — Александр взмахнул рукой в картинном жесте и усмехнулся. — Я нисколько не умаляю ваших способностей, Элиза, наоборот, я бы сказал, что вы очень умны и проницательны для своего возраста. Но пока что я отвечаю за вас, и я считаю, что есть вещи, для ваших глаз не предназначенные.

— Я понимаю.

День, когда у ворот замка остановилась повозка, в которой кроме Габриэля находился еще один человек, выдался ясным и солнечным. Барон с самого утра попросил не беспокоить его, сославшись на плохое самочувствие, поэтому гостей Элиза снова встречала сама. Стоя во внутреннем дворе, она пыталась побороть волнение, глядя, как высокий молодой человек в потертом пальто прощался с Габриэлем. Он неплохо говорил по-немецки, но сильный акцент выдавал его с головой.

— Добро пожаловать в Бренненбург, — сказала она гостю, неловко улыбаясь. — Меня зовут Элиза. Господин барон не смог встретить вас сам, но он очень рад вашему прибытию.

— Приятно познакомиться, Элиза. — Молодой человек улыбнулся ей в ответ, и она с радостью отметила, что в нем не было той надменности, что и в Клаасе. — Меня зовут Даниэль.

— Тебе помочь донести вещи? — вклинился в их разговор Габриэль. Даниэль, спохватившись, забрал у него свой саквояж.

— Спасибо, не нужно. Я справлюсь.

— Тогда я поехал. — Верховой отсалютовал им шляпой и сел обратно в повозку, но его окликнула Элиза.

— Подожди! — она подошла к Габриэлю и заговорила вполголоса. — Ты обещал, что поговоришь…

— Потом, хорошо? — устало вздохнул он. — Барон сейчас занят, а я тоже тороплюсь. Успею, не переживай.

— Ты мне обещал, — напомнила Элиза, нахмурившись. — Ну и езжай тогда.

— Поехал. Еще увидимся. До свидания, Даниэль!

Англичанин помахал ему рукой. Элиза заперла за ним ворота и, приветливо улыбнувшись, провела Даниэля в замок. Бренненбург поразил его: как настоящий ученый, он оглядывался по сторонам, подмечая какие-то вещи, понятные лишь ему. Элиза молчала, не зная, как завязать разговор, и сам он тоже ничего не говорил и не спрашивал, хотя казалось, что он просто стеснялся, как и она.

— Там находятся архивы, — наконец, нарушила она неловкую тишину. — Нам… Нам нужно пройти через тоннели, чтобы попасть в основную часть замка.

— Тоннели? — переспросил Даниэль. Элиза кивнула.

— Не переживайте. Там не очень приятно пахнет, вот и все.

Она на всякий случай взяла с собой лампу и открыла дверь, из которой пахнуло химикатами. Даниэль нервно сглотнул, но больше ничего не сказал, глядя в темноту, которую разгонял лишь свет висящих на расстоянии друг от друга факелов. Элиза шла впереди, стараясь провести гостя сквозь коридоры как можно скорее.

— Простите, Элиза, — окликнул ее Даниэль тихо. — Можно попросить вас зажечь лампу?

— Лампу? — переспросила она. — Хорошо.

— Вы каждый раз так ходите?

— Да. Поначалу было страшновато, но я привыкла.

— Страшновато — это мягко сказано, — невесело усмехнулся он.

Когда они вышли в зал, Даниэль выдохнул с облегчением. Элиза не смела его осуждать, хотя и то, что он так боялся темноты, казалось ей немного странным. Даниэль немного сутулился, но даже так Элиза была ему по плечо — если бы он выпрямился и расправил плечи, то она рядом с ним смотрелась бы совсем крошечной. Пусть он и выглядел худым, даже болезненным, он все равно производил впечатление крепкого, сильного молодого человека.

Зал, залитый голубоватым тусклым светом, так же не оставил Даниэля равнодушным. Он задержал взгляд на Гертруде, и на его лице читался интерес, не омраченный брезгливостью. Раз уж он был археологом, то много знал о культурах древних народов — может, он поймет, почему Гертруда выглядела именно так, а не иначе. Если он спросит, то Элиза, может быть, расскажет ему о фонтане чуть больше.