Für Elise (СИ)

Она проводила Даниэля в гостевую комнату, где все было давным-давно готово к его приезду: застелены новые простыни, в подсвечники вставлены новые свечи, хотя Элиза про себя отметила, что свечей ему может понадобиться намного больше, и самое главное — абсолютно ничего не напоминало о предыдущем жильце. Даниэлю здесь явно нравилось.

— Слева — ваша спальня, а там — гардеробная, — сказала Элиза, показав на закрытые двери. — Чувствуйте себя как дома.

— Благодарю, — кивнул Даниэль. — Скажите, Элиза, когда я смогу встретиться с бароном?

— Я доложу ему о том, что вы приехали. Господину с утра нездоровится, но ему тоже не терпится вас увидеть. — Элиза мельком взглянула на часы. — Вы, наверное, очень устали с дороги. Я позову вас к обеду через два часа.

— Хорошо.

Поклонившись, Элиза вышла из гостиной, чувствуя, как сильно у нее горят щеки. Даниэль абсолютно не соответствовал ее представлениям, и еще никогда сильно она не была так рада, что ошиблась. Она боялась увидеть чопорного, заносчивого человека, который смотрел бы на нее сверху вниз, но на первый взгляд англичанин казался простым, даже слишком — вовсе и не скажешь по нему, что он ученый, хотя и дураком тоже не назовешь.

Элиза не заметила, как чуть не прошла мимо баронской спальни. Резкие перемены погоды плохо сказывались на Александре — сегодня он впервые попросил ее принести завтрак в комнату, не имея сил даже дойти до столовой. После Элиза его больше не беспокоила, но сообщить о прибытии долгожданного гостя была обязана.

— Господин барон, — постучалась она. — Можно?

— Да, — отозвалось с той стороны. — Входите.

Она зашла в спальню, снова вспомнив, как вломилась сюда в первый раз. Когда она пришла утром, Александр уже проснулся, но не упустил возможности пошутить, что на этот раз «умереть» у него не получилось. Сейчас же барон сидел за письменным столом, на котором лежала стопка писем.

— Даниэль приехал, — объявила Элиза. — Я проводила его в гостиную.

— Я видел из окна, — кивнул Александр. — И как он вам?

— Не похож на Клааса, — ляпнула она первое, что пришло в голову. — То есть… Наверное, он неплохой человек, я не знаю, не могу сказать вот так.

— Все с вами понятно, Элиза, — Александр усмехнулся. — Пусть он немного передохнет. Я встречусь с ним позже.

— Я так ему и сказала.

— Хорошо. Можете быть свободны.

Она всеми силами пыталась спрятать смущение, но, судя по поведению барона, получалось совсем плохо. Не желая никого больше видеть, Элиза поспешила на кухню, надеясь хотя бы за готовкой успокоиться. За свои восемнадцать лет она общалась с молодыми людьми совсем немного — единственными ее друзьями были Габриэль и Джейкоб, к которым она относилась как к братьям. Был один неудавшийся жених, который притворялся, будто бы не знает, что его матушка и герр Циммерман несколько месяцев договаривались о сватовстве, и искренне возмущенный, когда Элиза на первой же прогулке сказала, что видеть его не хочет, и чуть не столкнула в кучу навоза. Отец тогда устроил ей страшную трепку, но ей нисколько не было стыдно, да и сейчас стыдно тоже не было, пусть Элиза давно переросла бессмысленное желание показательно бунтовать. Последние годы ее протест был тихим, но действенным, раз в конце концов она смогла сбежать в замок.

Элизе не хотелось выглядеть перед Даниэлем глупой деревенской девчонкой, краснеющей, стоит на нее только взглянуть, но пока, кажется, получалось только это. Ей хотелось снова вернуть ту Элизу, которая смогла принять в замке незванного гостя и держаться перед ним достойно, но вместо этого вела себя как черте что.

— Позорище, — пробубнила она себе под нос, злобно нарезая морковь. — Как будто англичанина никогда в жизни не видела!

Конечно, дело было не в том, что он англичанин. Даниэль был на удивление вежлив, спокоен и не начал с порога задавать дурацкие вопросы, как некоторые. Элизе по-настоящему хотелось, чтобы их с бароном исследования к чему-нибудь да привели, и она могла бы чувствовать себя соучастницей чего-то великого, даже если ее участие ограничивалось приготовленным обедом и чистыми комнатами.

Закончив с обедом, она взглянула на время. Еще одной вещью, заставившей ее жалеть, что она не родилась мужчиной, было то, что они могли носить жилеты и карманные часы — а ей постоянно приходилось разыскивать их под потолками, да еще и не во всех комнатах они были, а там, где были — не всегда работали. Будь у нее часы, она могла бы стать такой, как Александр — следить, чтобы все происходило секунда в секунду.

Готовя обед к подаче, она поймала себя на мысли, что порция, предназначенная гостю, получилась намного больше, и сначала дико разозлилась, чуть не отбросив от себя тарелку, а затем — рассмеялась. Даниэль ведь действительно выглядел страшно худым, и с его ростом был похож на длинную, длинную палку. Главное, чтобы Александр ничего не заметил, а не то снова поднимет ее на смех.