Фургончик с мороженым доставляет мечту

Большая часть дверей в длинном коридоре была заперта. Даниэль и сам не знал, что ищет, но продолжал дергать дверные ручки в надежде непременно найти. На третьем этаже его попытки наконец увенчались успехом. Дверь поддалась и чуть слышно скрипнула, оживив этим звуком дом. Комната, которая скрывалась за ней, оказалась библиотекой. Книжные полки занимали все немалое пространство: от стены к стене, от пола до потолка. У единственного окна на другом конце библиотеки стоял скромный, по сравнению с остальной мебелью, стол, а рядом, прижавшись к нему боком, примостилось пухлое кресло. Из окна было видно фургон: Даниэль отогнал его за угол, в тень, чтобы не занимать подъездную дорожку.

Свет в библиотеке был тусклым. Он чуть касался разноцветных книжных корешков, играя на них будто легчайшая дымка. Эта комната, наполненная тысячами историй, была самой простой и приятной во всем доме. Даже угрюмая тишина в ней ослабила хватку. Книги словно перешептывались друг с другом, приглашая гостя заглянуть в их миры, подмигивали солнечными бликами. Даниэль с радостью поддался искушению. Ему всегда нравилось читать, а если не читать, то разглядывать увесистые старинные фолианты в кожаных переплетах, касаться истончившихся от времени страниц, вдыхать запах пыли и чуть отсыревшей бумаги.

Одна из полок особенно привлекала внимание. На ней теснилось множество томов в разных обложках из разных времен, но все они были украшены одним и тем же символом: на корешках, в самом низу, – сразу и не заметишь, – на ветке сидела тисненная серебром ворона. Даниэль осторожно вытащил одну из книг. На обложке значились имя, название и год – А. Кроу «Дальние берега», 1821. Он полистал ее, прочел несколько строк наугад. «Дальние берега» оказались классическим английским романом в духе Джейн Остин и сестер Бронте. Следующая книга, подписанная неким А. Уайт, была ближе к современности – ее впервые издали в 1838 году, здесь, в Австрии. Последний томик, за авторством господина Уайта, нашелся чуть дальше на полке, датированный 1870 годом. Дальше последовали книги на немецком, господина Абеля Вайса, а затем несколько томов Анны Вайс – с 1900 по 1922 – вероятно, его дочери.

Даниэль настолько увлекся загадкой серебристой или, скорее, белой вороны, что не сразу услышал, как снаружи, на заднем дворе, что-то брякнуло так, словно металл ударился о металл. Осторожно ступая, Даниэль подобрался к окну и выглянул в него. Возле фургона, то и дело заглядывая внутрь, крутилась не кто иная, как хозяйка дома, мадам Аделина. Она казалась взволнованной и настороженной, озиралась по сторонам, замирала, прислушиваясь к каждому шороху. Даниэль не стал выдавать себя, продолжив наблюдение. Ее чрезвычайно странное поведение лишь укрепило подозрения: это поместье и его хозяйка хранили множество тайн, но главной из них оставался вопрос – зачем Аделина пригласила незнакомцев в свой дом? Едва ли богатая дама хотела ограбить их, да и в фургоне – Даниэль знал это наверняка – не было никаких сокровищ. Разве что…

Внезапная мысль поразила его точно электрический разряд: могла ли Сольвейг оставить в фургоне мечты? Даниэль, позабыв о скрытности, захлопнул книгу, которую держал в руках. Звук вышел глухим, но отчетливым. Аделина вздрогнула и подняла голову, ее взгляд метнулся в верном направлении – туда, где за окном стоял Даниэль. Он не знал, успела ли Аделина заметить его, но быстро пригнулся, при этом чуть не обрушив столик.

Когда Даниэль, выждав пару секунд, вновь решился выглянуть в окно, Аделины уже и след простыл. Не желая терять ни минуты, он бросился прочь из библиотеки, в гостевую комнату, где на дне потрепанного дорожного рюкзака лежали ключи от фургона. На втором этаже он столкнулся с Сольвейг. Она поднималась по лестнице, что-то весело и беззаботно напевая. Похоже, в этих стенах Сольвейг ощущала себя привычно и свободно. Даниэль невольно напугал ее. Она ойкнула от неожиданности, но тотчас же рассмеялась, увидев причину своего испуга.

– А, это вы! – воскликнула она. – Вижу, вы посетили библиотеку?

– Как вы узнали? – Даниэль вдруг понял, что так и не вернул книгу на полку. – Ох… Впрочем, это сейчас неважно. Идемте, – свободной рукой он взял Сольвейг под локоть и потянул в отведенную ему комнату.

Даниэль бросил книгу на кровать и развернул Сольвейг лицом к себе.

– Фру, где мечты?

Она недоуменно захлопала глазами.

– В моем чемодане.

– Вы уверены?

– Да, вполне.

– И вы не прятали их в фургоне?

– Нет, они все здесь.

– Хорошо… – он выдохнул и присел на уголок кровати. – Хорошо.

– Что происходит? – в ее голосе послышалось беспокойство. – Вы ведете себя подозрительно.

– Подозрительно? Я?! – он почувствовал, как кровь хлынула к вискам, внутри закипала бессильная ярость. Почему Сольвейг так спокойна? Неужели она не видит, что в этом доме творится нечто странное?

– Именно.

Даниэль вскочил и принялся мерить комнату быстрыми, тяжелыми шагами в такт сердцебиению.

– Вы правда ничего не замечаете?

– Что я должна заметить? – теперь Сольвейг выглядела по-настоящему взволнованной.