Фургончик с мороженым доставляет мечту

– Огромные владения, представление ко двору, выходы в свет, бесконечные балы, поиски выгодной партии – словом, скука смертная. А вот мать – другое дело. Ее предки были каперами в ту пору, когда это было законно. Это она подарила мне компас, семейную реликвию. Сказала, он укажет мне путь к тому, чего желает сердце. Мое сердце, тогда еще наивной и юной девушки, желало любви. Но все эти лорды, сэры, пэры казались насквозь фальшивыми. Вся их учтивость лишь для того, чтобы соответствовать титулу. Я же хотела видеть… душу, – Аннет с горечью усмехнулась собственным словам. – Тогда я стала переносить свои мечты на бумагу. Разумеется, юной леди моего положения не пристало строчить романы. Отец не одобрял этого, но не мог и запретить. Я всегда была упряма как баран. Он позволил мне издаваться, но под чужим именем. Иначе какой был бы скандал, прознай кто-то, что в столь знатном семействе завелся романист. Подумать только! – она вздохнула и закатила глаза. – Как ни странно, мои опусы пришлись по душе издателю. Он разглядел в них истинную страстность и очарование. Я продолжала ходить на балы или, скорее, отбывать повинность, но если они и прежде не слишком увлекали меня, то теперь и вовсе перестали приносить хоть какое-то удовольствие. Пока в моей жизни не появилась она.

Аннет потянулась рукой к Сольвейг, та потянулась в ответ, а после, загадочно улыбаясь, подхватила историю:

– Я была потерянной во младенчестве, но чудесным образом найденной вновь сестрой недавно унаследовавшего титул и имение маркиза, – Сольвейг, не сдержавшись, хихикнула, но поспешила оправдаться, заметив недоуменный взгляд Даниэля: – Не осуждайте меня, прошу. Я устала от постоянных гонений и нищеты и к тому же не причинила никому вреда. Я заботилась о маркизе, он привязался ко мне и, даже когда обман вскрылся, не желал оставлять меня без средств к существованию, но я отказалась. Мне не нужны были деньги, я хотела лишь немного пожить.

Даниэль поерзал на стуле. Он не знал, что и думать. С каждым днем и каждой минутой Сольвейг открывалась для него с новой, подчас неожиданной, стороны и при этом привлекала больше и больше. Ощущая себя птицей, пойманной в силки, Даниэль понял, что не может винить Сольвейг за ошибки прошлого и даже будущего, если только она согласится разделить это будущее с ним, простым коммивояжером из Манчестера.

– Мы быстро поладили, – добавила Аннет. – И скоро нашли себе развлечение: гадать, кто из почтенных господ и степенных дам втайне почитывает мои романы и узнает в них себя.

– Это было ужасно весело!

– Хоть не так весело, как попытки отца выдать меня замуж за какого-нибудь графа со смешными бакенбардами. Отец любил меня и ни за что не стал бы принуждать, но он был в отчаянии. Говорил, что я родилась не в том веке или не в той стране, но тут уж ничего не поделаешь…

– Кое-что было возможно.

– К тому времени я уже считалась старой девой, но слова отца запали в душу. И когда Сольвейг поведала о своей тайне, я тут же увидела выход. Возможно, мне стоило задержаться на этом свете, пожить еще, и тогда… кто знает. Пусть это было наивно и глупо, но я верила в любовь. Отец хотел отправить меня во Францию, во фрейлины к королеве, но я уговорила его, и вместе с Сольвейг мы отправились сюда.

– Как ты жила все это время?

– Она почти не выходит из дома… – подала голос Аделина.

– А зачем? Чтобы люди заподозрили неладное? Нет уж, к чертям такой риск. К тому же меня кормит перо.

– Оно кормит и меня после смерти Давида.

– Да, но эти книги… – Аннет насупилась. – В них больше нет страстности. Это всего лишь набор грубых шаблонов и неуклюжих форм. Обычные скабрезности.

– Не говори так! – Аделина всплеснула руками.

– Говорю как есть!

– Послушай, – Сольвейг прервала перепалку. – Если я верну тебе ее, твою мечту, что ты будешь с ней делать?

– Для начала уеду куда-нибудь. Помнится, и ты была не в восторге от английского общества, – усмехнулась Аннет, – а теперь вот.

Даниэль ощутил, как кровь приливает к щекам.

– Хорошо, – наконец сказала Сольвейг. – Я не стану терзать тебя.

Она поднялась, прогнав кота, повернулась спиной к Даниэлю, хоть он по-прежнему мог видеть, откуда Сольвейг достала мечту Аннет – маленький медный компас: она хранила его у сердца, в складках пикантного декольте. На миг Даниэль усомнился – уж не это ли заставило ее почти ответить на почти поцелуй или хотя бы страстно желать его? Но тут же отогнал дурные мысли.

Под пальцами Сольвейг мечта ожила: во все стороны от нее полетели искры. Розовые там, где они касались кожи, красные – выше и выше, к потолку. Кот, не теряя ни секунды, объявил охоту на чудных светлячков. Он забавно подпрыгивал, пытаясь ухватить их лапами и зубами, но, невесомые и бесплотные, они ускользали, стремясь к той, кому принадлежала мечта. Вскоре искры облепили Аннет роем, осев на волосах, руках и платье. Аделина, не моргая, следила за этим удивительным танцем. Она открывала и закрывала рот, беззвучно, растеряв все слова.