Фурии Кальдерона

Впрочем, самое большее, на что она может рассчитывать, – это уговорить графа выслать навстречу врагу своих разведчиков. И даже если те сумеют вернуться с такого задания живыми, орда маратов может нагрянуть прямо по их следам. Мараты запросто, одним ударом захватят долину и начнут разорять окружающие Риву земли, а ее консулу, запертому в городских стенах зимними снегами, останется лишь бессильно смотреть на то, как гибнут его люди.

В идеале, если показания Бернарда подтвердят ее опасения, она могла бы заставить графа организовать более активную оборону гарнизона и послать в Риву за подкреплением. Возможно, даже нанести опережающий удар, который рассеял бы волну наступающей орды прежде, чем та обрушится на берега государства.

С другой стороны, если вторжение так и не состоится, если действия агента Короны напрасно поднимут местные легионы и опустошат казну провинции, это вызовет резко отрицательную реакцию остальных консулов и Сената. Репутация Гая может не перенести и нынешних нападок, а новое возмущение и без того беспокойных консулов может иметь поистине трагические последствия.

Амара задумалась. Гай назначил ее представителем его интересов в долине. Конечно, он будет нести моральную и этическую ответственность за ее действия, и все же консулы запросто могут потребовать покарать ее за злоупотребление полномочиями – и Гаю придется пойти на это. Тюрьма, ослепление, распятие – это еще самый мягкий приговор, который она могла ожидать от этого суда.

Репутация верховной власти, безопасность государства и ее собственная жизнь зависели теперь от ее решений. И принимать их ей лучше как можно осторожнее.

Ей отчаянно не хватало информации.

Они добрались до домена Бернарда вскоре после того, как солнце миновало верхнюю точку небосклона.

Первое, что поразило Амару, – это основательность, с которой все здесь было выстроено. Она сама родилась и выросла в домене, поэтому знала, какой должна быть крепкая усадьба, тем более в неспокойных местах. Стены центральных построек домена превосходили высотой иные военные укрепления: почти в два человеческих роста, старательно выращенные из серого каменного массива каким-то искусным заклинателем земли. Ворота из окованного железом дубового бруса были чуть приоткрыты, и у входа стоял, вглядываясь в окрестности, коренастый селянин с древним мечом в руках.

Остальные постройки находились недалеко от стен: одноэтажные здания, в число которых входили, судя по всему, кузница, крытый загон для гаргантов, хлев, объединенный с конюшней, и еще несколько помещений для скота и домашней птицы. Амбар и кладовые, как она знала, должны находиться в укрепленной части усадьбы, где-то рядом с кухней и жилыми помещениями, а также несколькими загонами поменьше, обыкновенно используемыми только в критических ситуациях. Пара гаргантов в упряжи стояла под навесом и терпеливо ждала, пока высокий симпатичный черноволосый юноша с обветренными щеками уложит несколько мотков тяжелого каната в мешок и приторочит его к упряжи.

– Фредерик! – окликнул его Бернард, когда они подошли ближе. – Куда это ты собрался?

Юноша – уже не мальчик, но и недостаточно взрослый, чтобы вступить в легион, подергал себя за чуб и поклонился доминусу.

– Вот, гоню их на южное поле, чтобы выдернуть тот большой камень, господин.

– Справишься с тамошней фурией?

– Вдвоем с Тампером справимся как-нибудь. – Паренек перевел взгляд на спутников Бернарда. – Привет, Тави. Рад, что ты вернулся целым и невредимым.

Амара покосилась на подпаска, но Тави едва приподнял голову, вяло махнув рукой в ответ.

– Надвигается новая гроза, – буркнул Бернард. – Я хочу, чтобы вы вернулись через два часа, не позже, Фред, – выдернете вы этот камень или нет. Мне не нужны новые пострадавшие.

Фредерик кивнул и вернулся к работе. Бернард подошел к воротам, кивнул сторожу-часовому и первым вошел во двор.

– Тави, – произнес он, когда и остальные двое оказались внутри.

Не дожидаясь дальнейших распоряжений, мальчик побрел к самой большой постройке – залу, поднялся по тянувшейся вдоль стены снаружи лестнице и скрылся за дверью верхнего этажа – Амара знала, что обычно там располагаются жилые помещения.

Бернард, морщась, смотрел ему вслед. Потом тяжело вздохнул и оглянулся на нее:

– А ты иди за мной.

– Да, господин, – пробормотала Амара и попыталась изобразить реверанс. Именно этот момент выбрала ее коленка, чтобы окончательно отказать, и Амара, негромко охнув, пошатнулась.

Рука Бернарда мгновенно метнулась вперед и подхватила ее, не дав упасть. При этом он задел нанесенную Олдриком рану, она охнула, и все поплыло у нее перед глазами.

Бернард шагнул вперед и легко, как ребенка, поднял ее на руки.

– Во`роны, девочка! – буркнул он. – Если ты ранена, могла бы и сказать об этом.