Фурии Кальдерона

Последовала секунда оглушенного молчания, потом Корд негромко, хрипло хохотнул. Грубая рука схватила Тави за волосы.

– Даже урод, – сказал Корд, – мог бы выдумать что-нибудь получше, чтоб обмануть меня.

– Н-но… – пробормотал, заикаясь, Тави с отчаянно забившимся от ужаса сердцем, – но это правда! Клянусь всеми фуриями, это правда!

Корд потащил его за волосы обратно к воде:

– Меня тошнит от твоей брехни, урод!

А потом он сунул Тави лицом в воду и надавил на затылок.

Глава 20

Амара пыталась унять бешеный стук сердца, успокоить дыхание. Циррус извивался под ней, хотя воздух у нее под ногами казался почти таким же твердым, как земля. Но фурия ветра слегка покачивала ее из стороны в сторону, что делало стрельбу почти невозможной, если сама она не успокоится и не соберется.

Боль в коленке и руке, хоть и ослабленная целительством Исаны, все же напоминала о себе. Она на пробу натянула тетиву, и левая рука сразу же заболела сильнее. Ей не удастся удерживать лук натянутым дольше пары секунд – чему, впрочем, вряд ли стоило удивляться, ведь он делался в расчете на огромные лапищи Бернарда.

Так – дрожа, не в состоянии долго целиться – ей придется подпустить противника ближе… первым нужно снять мечника. Ей ни за что не одолеть его в поединке на мечах. Его собственный опыт в сочетании с заклинаниями превратили его в живое орудие убийства, остановить которое мог только воин, не уступающий ему в мастерстве.

Если у нее останется еще время, следующей мишенью станет Фиделиас. Циррус способен одолеть даже ее старого наставника с его усиленным заклинаниями мастерством стрельбы. Впрочем, стрельбе помогают только заклинания дерева, а вот совладать с силой, которую давали ему заклинания земли, она даже не рассчитывала, ему ничего не стоит разделаться с ней. Даже с помощью Цирруса она вряд ли справится с ним один на один.

А вот для водяной ведьмы хватит и меча… хотя Амара не возражала бы против возможности подстрелить и ее. Конечно, в открытом бою она не представляет такой опасности, как двое других, но и ее тоже не стоит сбрасывать со счета. Даже притом, что теперь Амара была начеку и имела возможность задушить ее, вряд ли это удастся довести до конца прежде, чем та одолеет разделяющее их расстояние, а стоит ведьме коснуться ее, и Амаре конец. Так или иначе, из всех троих эта была единственной, с кем Амара почти наверняка могла справиться с мечом в руках.

«Плохой расклад, – подумала она. – Весь план плохой». Вряд ли ей дадут возможность выпустить вторую стрелу – даже если допустить, что первая поразит Олдрика, человека, который одерживал победы в поединках с самыми опытными воинами – в том числе с самим Арарисом. Но если им удастся догнать мальчика, того наверняка убьют, а мальчик единственный, чьи показания могут убедить графа поднять войска по тревоге.

Амара стояла, вглядываясь в темноту в направлении, противоположном тому, куда скрылись мальчик и Линялый, и вдруг поняла, что она, скорее всего, погибнет здесь. И смерть ее будет мучительной. Сердце забилось от страха.

Она нагнулась, чтобы подобрать с земли две стрелы. Одну она сунула за пояс, вторую наложила на тетиву. Потом проверила, легко ли выходит меч из ножен и не отхватит ли она себе при этом кусок ноги. Впрочем, даже пояс разрезать было бы ох как некстати: хлопающая одежда с чужого плеча будет сковывать движения, сведя на нет все преимущества.

Она смотрела на север и кожей ощущала собиравшихся там, у зловеще высвеченной последними лучами пурпурного заката горной вершины, грозовых фурий. Снежная шапка горы казалась отсюда злобно горящим глазом. Тучи надвигались, обволакивая вершину, и до Амары доносилось морозное дыхание приближающейся грозы, настоящих зимних вихрей. Что ж, как только они докатятся сюда, гроза сделает дальнейшую погоню за мальчиком невозможной… если только не убьет при этом и его самого. Ей не обязательно побеждать. Ей достаточно хоть на время задержать тех, кто за ним гонится.

Поэтому, если ей удастся хотя бы это, смерть – вполне приемлемая плата.

Руки ее дрожали.

Она не ощутила прокатившуюся под ней по земле волну заклинания, но увидела ее: едва заметное колыхание поверхности, напоминающее разбегающийся по воде круг. Волна прошла и убежала дальше. Ноги ее находились на расстоянии доброго фута от земли. Фурия не могла заметить ее.

Она перевела дух и подышала на пальцы правой руки, которым предстояло натягивать тетиву. Потом, не обращая внимания на боль в руке, подняла лук и приказала Циррусу переместить ее чуть ниже по склону, чтобы не выделяться темным силуэтом на фоне подсвеченных пока еще далекими вспышками молний облаков.

Она увидела, как земля колыхнулась еще раз, и постаралась застыть неподвижно, скомандовав Циррусу удерживать ее изо всех сил. Еще одна волна прокатилась по земле, на этот раз более сильная: источник ее приближался. Фиделиас не раз проделывал такое при ней, и она хорошо знала, как эффективно он обнаруживает любого, кому не хватит ума оторвать ноги от земли.