Фуше

В октябре 1810 г. к Фуше приезжает его жена — «дама, наделенная здравым смыслом»^{620}, по словам одного современника, а по словам другого, — особа, отличавшаяся «редкостным уродством, застенчивостью и… «сварливым характером…»^{621}. С ней вместе в Эксе обосновывается все семейство опального вельможи. Снова и снова размышляя о причинах своего падения, Фуше приходит к выводу, что таких причин было несколько. Во-первых, его близость с Талейраном во время Испанской войны; во-вторых, самостоятельность, проявленная им при отражении английского десанта в 1809 г., и подозрительная дружба с опальным Бернадотом; в-третьих, «агитация» Фуше в пользу брака Наполеона с русской великой княжной; в-четвертых, враждебность «партии Жозефины» к шефу полицейского ведомства; в-пятых, наконец, «претензия (Фуше) стать тем министром, который заключит мир с Англией за спиной императора…». Уэллесли[84] (британский политический деятель), — похвалялся перед Тибодо герцог Отрантский, — не желал вести переговоры ни с кем, кроме меня…»^{622}.

Жозефина, дочь Фуше

Более полугода длится в Эксе спектакль, который Фуше разыгрывает в расчете на императора. Он, Фуше, совершенно доволен переменами в своей судьбе: радости семейного очага, покой, безмятежная свобода, что может быть лучше? Герцог Отрантский столь самозабвенно исполняет свою роль, что, в конце концов, сам начинает верить в реальность розыгрыша^{623}. Однако Фуше, как, впрочем, и человек, уславший его в отставку, не способен бездействовать. Ум Фуше, привыкший работать с полной отдачей, не находит себе достаточно пищи в провинциальном, погрязшем в будничной жизни Эксе. «Укоренившаяся привычка все знать преследовала меня, — вспоминал он впоследствии, — … С помощью стойких друзей и преданных эмиссаров я организовал свою тайную переписку, уточненную регулярными бюллетенями, которые, попадая в мои руки отовсюду, также могли быть уточнены; одним словом, я создал свою контрполицию в Эксе. Это развлечение, которое первоначально было еженедельным, затем стало повторяться чаше одного раза в неделю и я был осведомлен обо всех происшествиях в более пикантной форме, нежели была та, когда я находился в Париже»^{624}.

Властелин не верит в то, о чем докладывают ему из Экса; Наполеон хранит молчание, и Фуше вынужден вновь обратиться к императору с просьбой позволить ему вернуться в Феррьер. Отнюдь не сразу он получает ответ за подписью Савари. Экс-министр извещается, что он волен провести осень в своем деревенском поместье»^{625}. Уже из Феррьера Фуше продолжает вести свои наблюдения за всем, что происходит в Париже. 20 марта 1811 г. у Наполеона родился сын. Фуше комментирует это событие следующим образом: «младенец был провозглашен Римским Королем, как будто сын Бонапарта не мог быть… никем иным, кроме как королем!»^{626}. Злословя над императорским режимом и самим властелином за плотно прикрытыми дверьми своего особняка, на виду у всех Фуше ведет себя совсем иначе. В честь крестин наследника великой империи г-н сенатор устраивает блестящее празднество с представлением спектакля о проделках короля Рене. «Фуше придал этому торжеству, — отмечает Тибодо, — величайшую пышность»^{627}.

Герцог Отрантский «неистощим» в проявлении верноподданнических чувств. Тот же Тибодо сообщает, что Фуше «по зову сердца», преподносит в дар муниципалитету города Экс мраморный бюст Наполеона. На торжественное открытие памятника приглашены все городские власти. Господин сенатор Жозеф Фуше «произносит речь, дабы воздать должное славным и бессмертным деяниям августейшего основателя империи». Под занавес праздника в доме экс-министра устраивается прием, на котором исполняется кантата, сочиненная супрефектом, месье де Жуке^{628}. По-видимому, «опыт» устройства республиканских празднеств эпохи Конвента с их алтарями доблести и конституционными арками немало помог Фуше в организации помпезных торжеств в честь императора французов, в год от Рождества Христова 1811-й…

Но все эти проявления «верноподданнических чувств» очень далеки от тех истинных чувств, которые испытывает его светлость, г-н Жозеф Фуше.