GA 235. Эзотерическое рассмотрение кармических связей. Том I - Образование кармических сил

Ангел Силезский перешел в католицизм и писал такого рода изречения, будучи католиком. Для него еще было ясно, что Боги зависят от мира так же, как мир зависит от Богов; что зависимость носит обоюдный характер, что Боги должны ориентировать свою жизнь на жизнь людей. Но божественная жизнь действует творчески; она действует, вновь обнаруживаясь в судьбе человека. Смутно чувствуя это, хотя и не зная в точности, Ангел Силезский сказал:

Я знаю, без меня и Бог не смог бы жить;

Когда исчезну я, испустит дух и Он.

Мир и божественное взаимозависимы они влияют друг на друга.

Сегодня мы рассмотрели это взаимодействие на примере человеческой судьбы, кармы. Это необходимо было включить в наши наблюдения над кармой.

СЕДЬМАЯ ЛЕКЦИЯ КАРМИЧЕСКАЯПРЕДОПРЕДЕЛЕННОСТЬ ОТДЕЛЬНЫХ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ СУДЕБ

8 марта 1924 года

В наблюдениях над кармой я в последний раз больше занимался описанием образования кармических сил. Сегодня я хотел бы положить начало рассмотрению конкретных судеб людей, чтобы достичь понимания кармы, постигая, я бы сказал, предопределенность этих жизненных судеб.

Такие судьбы людей могут, конечно, только служить примерами. Но, опираясь на конкретные человеческие судьбы и принимая при этом во внимание карму, можно получить представление о том, какими способами вообще осуществляется у людей карма.

Она осуществляется, разумеется, столь же многообразно, сколь велико число людей на Земле. Кармические формы совершенно индивидуальны, следовательно, углубляясь в подробности, мы можем основываться только на примерах.

Так вот, сегодня я хотел бы привести те примеры, которые я сам исследовал и которые стали для меня ясными в их кармическом свершении. Это ведь несколько рискованное предприятие — говорить о конкретных кармических связях, пусть даже не связанных с нами, ибо вообще–то принято, говоря о карме, пользоваться самыми общими выражениями, вроде таких: то–то и то–то, так–то и так–то; или же: тот или иной удар судьбы происходит потому, что человек, на которого он обрушился, каким–то образом заслужил его, и тому подобное. Но эти вещи вовсе не так просты! Как раз когда люди говорят о карме, они слишком многое упрощают.

Итак, сегодня мы приступаем к рассмотрению конкретных, хотя и не связанных с нами кармических примеров.

Стремясь в полной мере осуществить такое рискованное предприятие, мы будем говорить о судьбах отдельных людей, поскольку это позволяют проведенные мною исследования. Это будут, таким образом, именно примеры.

Я хотел бы в первую очередь поговорить об одном известном эстетике и философе Фридрихе Теодоре Фишере[15] о котором я часто упоминал в моих лекциях. Я хотел бы сегодня коснуться именно тех особенностей его жизненного пути, которые могут потом послужить основой для кармического рассмотрения.

Фридрих Теодор Фишер со всей его образованностью принадлежит к той эпохе, когда в Германии была в расцвете так называемая немецкая идеалистическая философия, то есть гегельянство. Когда Фридрих Теодор Фишер в своей юности получал образование, у всех были забиты головы идеями Гегеля; и он усвоил эти идеи. Он оказался восприимчивым к этому гегельянскому в возвышенном мире мыслей. Для него было очевидно то, что утверждал и сам Гегель, а именно что мысль фактически есть божественная сущность мира и что когда мы, люди, мыслим, то мы, живя в мыслях, живем, следовательно, в божественной субстанции.

Гегель действительно был совершенно убежден в том, что от жизни в мыслях зависит, собственно, все земное развитие. Остальное менее важно. Планы мирового развития строятся мыслителями, которые мыслят о мире. — Несомненно, тут содержится много истинного, но у Гегеля все это имеет весьма абстрактный характер.

Фишер вжился в эту гегельянскую философию. Но вместе с тем он был личностью с ярко выраженными чертами того племени, выходцем из которого он был. Он обладал всеми особенностями шваба[16] — своенравием, неуступчивостью и чувством независимости. Кроме того, он обладал швабской нелюбезностью. Имея эти черты характера, он обладал вместе с тем сильными личными особенностями. У него были, если говорить о его внешности, прекрасные голубые глаза и несколько взъерошенная рыжеватая борода, которую он, тем не менее, носил со своего рода эстетическим энтузиазмом. Я повторяю: он носил ее со своего рода эстетическим энтузиазмом. Ибо Фишер сам в своих сочинениях достаточно ясно высказывается о неотесанности тех мужчин, которые не носят бороды. Он называет их "безбородыми обезьяньими мордами". Так что он отнюдь не был сдержанным. Все, что он делал, он делал с характерной, нелюбезной определенностью шваба.

Фишер был среднего роста и скорее хрупкого, чём дородного телосложения; но когда он шел по улице, то так держал свои руки, как будто все время прокладывал себе дорогу локтями сквозь толпу. То же самое он делал и как духовная индивидуальность! — Таким он был по своему внешнему облику.