GA 235. Эзотерическое рассмотрение кармических связей. Том I - Образование кармических сил

Дюринг говорит: так рассуждать — значит, иметь неясное мышление, тут нет ясной мысли! Что означает "минус один"? Это означает, что я должен отнять шесть от пяти; но мне не хватает для этого единицы. Что означает ‑2? Я должен отнять от пяти семь; но мне не хватает двух. Что означает ‑3? Я должен отнять от пяти восемь; но мне не хватает трех. Отсюда следует, что отрицательные числа — вовсе не какие–то другие числа по сравнению с положительными числами. Они всегда обозначают только то, что при производстве вычитания мне не хватает определенного числа. — Это положение Дюринг распространил на самые разнообразные математические понятия.

Признаюсь, что на меня самого в юности произвела исключительно сильное впечатление та ясность понятий, которую Дюринг внес в рассмотрение этих вещей.

С той же рассудочной остротой Дюринг подошел, например, и к политической экономии, и к истории философии. Став доцентом Берлинского университета, он читал в переполненном слушателями зале свои лекции о самых разнообразных предметах — лекции по политической экономии, философии, математике.

Далее случилось так, что Гёттингенская академия наук объявила конкурс на лучшее сочинение по истории механики. При проведении таких конкурсов принято, чтобы произведения конкурсантов присылались анонимно, но под каким–то девизом. Имя автора сообщается в запечатанном конверте, а на этом конверте пишется девиз, выбранный себе автором. Таким образом, жюри конкурса не знает имен авторов тех сочинений, которые рассматриваются.

Так вот, Гёттингенская академия наук присудила премию за историю механики[37] Евгению Дюрингу; более того, академия направило ему письмо с выражением особой признательности. Таким образом, Дюринг не только завоевал уважение своих слушателей как отличный доцент, но и получил признание со стороны одной из самых высокочтимых научных корпораций.

Этот самый Дюринг, наряду со всеми теми талантами, которыми он обладал и представление о которых вы теперь можете составить себе, исходя из того, что я только что рассказал вам, — этот Дюринг имел еще и злой язык (иного выражения мне не подобрать). У него была склонность к самой злостной критике всех вещей в мире. И в этом отношении он делался все менее и менее сдержанным. Особенно подстегнуло его получение премии от такого высокоученого общества, как Гёттингенская академия наук. Это еще подстегнуло его прирожденную злоречивость. И он теперь стал соединять две вещи: с одной стороны, исключительно сильное чувство справедливости, в котором ему нельзя отказать, а с другой — тоже исключительную способность все поносить (при описании людей хочется использовать свойственные этим людям обороты речи). Ругался он ужасно.

И вот как раз в то время, когда он стал изощряться в Ругани, его постигло несчастье: он ослеп. Будучи слепым, он продолжал читать свои лекции в Берлинском университете. Хотя он ослеп полностью, это никогда не удерживало его от того, что он считал своим делом. Он продолжал свою деятельность писателя и вместе с тем всегда сам заботился о себе (разумеется, до известной степени), несмотря на то что стал совершенно слепым. В это время Дюринг познакомился с поистине трагической судьбой в истории науки XIX века, с трагической судьбой Юлиуса Роберта Майера,[38] которому в действительности принадлежит заслуга открытия механического эквивалента тепловой энергии и который самым несправедливым и безосновательным образом был заключен в сумасшедший дом, где его держали в смирительной рубашке. Все это было устроено его собственной семьей, коллегами и так называемыми друзьями. И Дюринг написал книгу "Роберт Майер — Галилей XIX столетия"[39]. Действительно, Юлиус Роберт Майер испытал в своем роде судьбу Галилея.

Это свое сочинение Дюринг написал, с одной стороны, с исключительно большим знанием дела и вдохновляясь действительно глубоким чувством справедливости, а с другой — рубя с плеча, буквально, цепом молотя по всему, что попадалось под руку. Зло его не знало никакого удержу. Так, например, узнав об открытии в Хейльбронне памятника Роберту Майеру (многим из вас этот памятник хорошо известен), Дюринг написал об этом торжественном мероприятии так: "Чучело, которое теперь стоит на Рыночной площади Хейльбронна, есть не что иное как последнее издевательство, коему подвергли этого Галилея XIX столетия. Вот он сидит, положив ногу за ногу. Если бы его захотели изобразить правдиво и передать то настроение, с каким он взирал бы с постамента на ораторов, произносивших торжественные речи, а также на всех тех "добрых друзей", которые воздвигли ему этот памятник, то он, наверное, не сидел бы нога на ногу, а вскочил бы с воздетыми руками и грозил им всем кулаками!"