Гадюка на бархате (СИ)

А Эулалия чувствовала, как гнев и горечь огнём разливаются в груди и заставляют до крови кусать губы. Как ладонь — не то чужая, не то своя — яростно стискивает рукоять меча, но даже не пытается вытянуть клинок из ножен. Как отчаянье густым алым туманом застилает глаза.

…Проснулась Эулалия с криком и в слезах, на той застланной мехами и парчовыми покрывалами кровати, которая давно была ей привычна. И, едва проснувшись, почувствовала, как её грубо схватили за подбородок — Сигеберту Адденсу пришлось не по вкусу то, что его разбудили посреди ночи.

— С ума сошла, так вопить? — поморщился он, уже успев зажечь в ладони голубой магический огонёк и теперь недовольно разглядывая заплаканное лицо своей любовницы. — Я держу тебя в спальне не для того, чтобы ты портила мой сон!

— Простите, — всхлипнула Эулалия. — Мне приснился кошмар, и я…

— Чародейке должно быть стыдно пугаться кошмаров, — Сигеберт потушил огонь и забрался обратно под пуховое одеяло, буркнув напоследок: — Убирайся прочь, до утра поспишь где-нибудь ещё. И, клянусь стихиями, если подобное повторится, я задумаюсь над тем, чтобы найти более спокойную ученицу!..

— Да, учитель, как скажете, — безропотно выбираясь из постели, ответила Эулалия.

Она слегка поморщилась, когда босые ступни коснулись остывшего за ночь пола, и быстро выскользнула из спальни, стараясь не шуметь, чтобы не вызвать ещё большего недовольства Сигеберта.

Про себя юная чародейка подумала, что рассказать об ужасном сне кардиналу Фиенну всё равно придётся. Пусть делать этого совсем не хотелось, но узнать о подобной странности он должен. Даже если после такого рассказа её будут ждать застенки Чёрной Крепости.

========== Глава 27. Оттенки верности ==========

Разглядывая оформленную в серебристо-белых тонах спальню дворца в Боэнне — просторную с очень высокими потолками и почти доходившими до пола огромными окнами, сейчас занавешенными портьерами из белого бархата — Луиза подумала, что алые и золотые цвета эрбургских покоев ей куда больше по душе. Да и в целом, дворец старой столицы выглядел для Луизы слишком строгим и скучным по сравнению с тем, в котором она скоро должна была сделаться законной хозяйкой.

Зато отражение в большом арочном зеркале неизменно тешило тщеславие. Кожа императрицы оставалась белой и гладкой, как шёлк, губы — ярко-алыми без всяких помад, а синие глаза блестели ярко и зло… Старость казалась удивительно далёкой, пусть Луизе и предстояло стать женой мальчишки, бывшего на целых пять лет младше её.

Луиза могла бы ещё долго любоваться собственными прелестями, но тут дверь распахнулась. На пороге спальни появилась горничная, доложившая о том, что в будуаре императрицу дожидается чародейка Вилма Мейер.

— Ступай прочь, — сказала Луиза, отпихивая другую служанку, которая поправляла ей причёску. И продолжила немного благосклонней, обращаясь к вошедшей девушке: — А ты, милочка, скажи Вилме, что я сейчас к ней выйду.

— Да, ваше величество, — почтительно пискнула горничная, торопясь убраться с глаз императрицы — слухи о вздорном характере той уже успели разнестись среди боэннской прислуги.

Луиза же, расправив кружевные воланы у выреза домашнего платья и напоследок окинув отражение в зеркале ещё одним удовлетворённым взглядом, двинулась в будуар.

Вилма, сегодня выглядевшая элегантней обычного — в закрытом чёрно-синем платье, с туго заплетённой медно-рыжей косой, перевитой лентами тех же цветов — при появлении императрицы ограничилась коротким кивком в её сторону и сухо сказала:

— Добрый вечер, ваше величество.

— Добрый, — императрицу ужасно раздражала непочтительность магов, считавших себя выше норм дворцового этикета. Но она не спешила указывать на это чародейке, понимая, что ссориться с той не с руки. — Надеюсь, на этот раз у тебя есть, чем меня порадовать, — добавила Луиза, усаживаясь в кресло рядом с Вилмой. — А то мне начинает казаться, что ты попросту тянешь время. И на самом деле не так уж преуспела в магическом искусстве.

— Такие вещи, не делаются быстро, поверьте моему опыту. А если делаются, то последствия бывают весьма плачевны. Вы же не хотите этого, ваше величество? — не менее ядовито отозвалась её собеседница. — Тем более, что я, кажется, отыскала способ вам помочь. У нас в Ковене есть одна способная девочка-ученица, натолкнувшая меня на верную мысль… впрочем, не важно!.. Суть в том, что я нашла нужный ритуал. Но мне понадобится для него кое-что, а я не могу достать это сама, не рискуя угодить в лапы церковников.

— Что тебе нужно?

— Жертвы, ваше величество. И, — Вилма прищёлкнула пальцами, — подопытные, чтобы испытать на них ритуал. Мне не хочется остаться с вашим трупом на руках в случае неудачи.

Луиза вздрогнула. Она раньше и сама говорила с Вилмой о жертвах. Но теперь, когда это стало реальностью, её передёрнуло от мысли об окровавленных телах под чародейским ножом.