Гадюка на бархате (СИ)

— То-то же, — фыркнула она. — Подумай сам — когда я рожу наследника, Карл станет мне только мешать. Он пьёт, как та самая свинья и пялит меня, как уличную девку!.. Не говоря уже о том, что его странные идеи в политике до добра не доведут. Ты же был сегодня в Императорском Совете и не мог не слышать, как мой муженёк убеждал кардинала Фиенна объявить лерийцев еретиками и отправить на полуостров церковное воинство!..

— Кардинал на такое всё равно не согласится, он — не полный идиот. Понимает, что такие вещи решаются в Тирре.

— Да плевать, что решит этот чахлый святоша! Терпеть его не могу — как взглянет, так кажется, что насквозь меня видит!.. — скривилась Луиза. — Ну да, я не о нём, а Карле. Можешь не сомневаться, я от него рано или поздно избавлюсь.

— А от меня — ещё раньше?

— У тебя, мой милый, — она окинула Вилли изучающим взглядом, — куда как больше… достоинств, чем у моего муженька. Так что, я не отказалась бы видеть тебя рядом со своим троном. Может — и в качестве консорта.

— У консортов в нашем государстве какая-то несчастливая судьба… И я никак не пойму, к чему ты клонишь.

— К тому, сладкий, что тебя может ждать большое будущее. Особенно если в ближайшее время ты не станешь мозолить глаза Карлу. А то он уже начал задавать мне странные вопросы.

— Хочешь услать меня чёрти куда, следом за Леманном?

— Леманн и один должен справиться. А ты лучше послушай меня, прежде чем зубки щерить!..

Вилли и вправду выслушал её очень внимательно. И выслушав, подумал, что эта женщина может казаться сколь угодно подлой и распутной, но вот глупой и трусливой её назвать трудно. Пока Карл разъезжал по охотам и заваливал Совет странными планами войны с лерийцами и Севером, она продолжала плести паутину, в которой каждой мухе находилось достойное место.

А сам Вилли?.. Желал ли он стать ещё одной мухой, которую до поры до времени не жрали, потому что с ней хотелось наиграться всласть?.. Но если он примет предложение Луизы, у него останется больше свободы действий… А если откажет ей — то приобретёт могущественного врага. Что такое гвардейский капитан, пусть и дворянин из знатного рода, против правящей императрицы?..

— Так ты согласен?.. — спросила она, теребя в пальцах свой длинный чёрный локон.

Вилли, в общем-то, не оставалось ничего, кроме как сказать:

— Да. Я попытаюсь сделать всё, как ты прикажешь.

— О, я так и знала, что ты меня не разочаруешь, дорогой, — в глазах Луизы сверкнули синие звёзды. А может, именно таким было пламя Бездны, теперь неизбежно ожидавшее Вилли после смерти. И это казалось отличным поводом урвать ещё немного удовольствий в земной жизни.

— И я тоже постараюсь тебя не огорчить… Очень постараюсь, — жарко шепнула она, пододвигаясь к любовнику.

Иногда Вилли хотелось поклоняться Луизе, как языческой богине. Он не уставал восхищаться её красотой, энергией и жаждой удовольствий. И особенно тем, что видел — при всей лживости своей натуры, Луиза ничуть не притворяется, когда стонет от наслаждения в его объятьях. Куда чаще он мечтал сдавить её белое трепещущее горло в ладонях. И не отпускать, пока прекрасное тело — такое горячее и полное жизни — не перестанет дёргаться. Потому что видел, как она играет страной и сорит деньгами. Как беспечно ломает жизни, ни на миг не задумываясь о тех, чьи судьбы трещат под каблучком её атласной туфельки. И понимал, что и его она уничтожит без сожалений.

Но сейчас её белая грудь с острыми сосками коснулась тела Вилли, а губы жадно и ловко прильнули к его губам. И долго раздумывать о том, стоит ли ещё раз взять с Луизы то, что она так настойчиво предлагала, он не собирался. Если яд можно было пить, смешав с лучшим вином, Вилли не собирался давиться его горечью.

***

— Я просто хочу знать, насколько всё серьёзно, — Габриэль вовсе не хотел произносить фразу таким встревоженным голосом, но сохранить невозмутимость ему не удалось. Наверное, он слишком устал прятать чувства за равнодушной маской. А Алима, смешивавшая сейчас компоненты для какой-то пахучей субстанции, оставалась одной из тех немногих, с кем он мог быть откровенен.

— То есть — не рехнётся ли твой друг вконец?.. Не придётся ли надеть на него кандалы, чтобы с ножами на людей не бросался? — изогнув густую чёрную бровь, Алима в упор посмотрела на собеседника, продолжая при этом добавлять по капле в миску перед собой красно-бурую жидкость, отчего месиво начинало приобретать ещё более странный цвет и запах.

— Ты не любишь смягчать истину, верно?..

— Как и ты, Джебриль… А магия крови очень… специфична. Я никогда её не изучала всерьёз, — она скривила губы, но тёмных блестящих глаз не опустила. — Правда, я думаю, постепенно она утратит силу. Связь между чародейкой и Рихо попросту иссякнет, не имея подпитки.

— Думаешь?..

— Если бы я знала наверняка, то сказала бы!.. А ты лучше бы о себе так беспокоился!

— А что я… Со мной всё ясно.

— Чтоб я больше такого не слышала, — выдохнула Алима, без нужды принимаясь переставлять на столе флакончики. — А Рихо я дала одно зелье, которое точно поможет, если ему ещё станут являться кошмары.