Гадюка на бархате (СИ)

И план, начало которому положила тайная встреча Бернхарда с посланцем императрицы Луизы — заносчивым, но прытким Эдмондом Леманном, продолжал воплощаться в жизнь. Старший братец, зависть к которому давно грызла Бернхарда, теперь очутился в плену, который наверняка закончится для него смертью. А его венценосная жёнушка через пару недель непременно дозреет до того, чтобы согласиться на весьма достойное предложение Бернхарда. Если же она вздумает упрямиться… Что ж, средства убеждения у него найдутся.

***

Зал придорожной таверны, раньше, должно быть, заведения весёлого и шумного, казался теперь мрачным местом. Возможно, из-за повисшей в нём угрюмой тишины. Или из-за того, что от людей, собравшихся здесь, слишком уж ощутимо веяло опасностью. Их цепкие и настороженные взгляды, устремлённые на сидевшего за одним из грубых деревянных столов Маркуса, говорили ему об этом ничуть не менее ясно, чем оружие, которое каждый из них держал под рукой.

Солнечное Братство — не всё, разумеется, лишь его верхушка — собралось здесь для тайной встречи с командующим имперскими войсками, уже ступившими на лерийскую землю. Маркусу до сих пор такая идея казалось диковатой. Услышав же её впервые от Стеллы, он попросту рассмеялся любовнице в лицо, уверенный, что стоит ему явиться на подобные переговоры, как он сразу будет убит.

Но чуть позже Стелле всё-таки удалось убедить Маркуса, что другого способа остановить уже начавшееся кровопролитие не существует, а она сама сможет защитить его во время встречи с руководителями братства.

Правда, сейчас генерал в безопасности себя совсем не чувствовал, несмотря на то, что Стелла сидела бок о бок с ним. Трусом Маркус себя никогда не считал. Но вот на нынешнего своего собеседника смотрел с опаской.

О Тэроне, лидере Братства, Маркус слышал многое. Но никогда не думал, что ему придётся лично столкнуться с этим «изувером, предателем и палачом» — как клеймила Тэрона имперская пропаганда. И теперь Маркус ощущал, что взгляды лерийского мятежника словно бы обдают его жгучим холодом. Как ни старался Маркус успокоиться, в чёрных, словно блестящий обсидиан, глазах Тэрона ему мерещились огни ночных пожаров, которым тот с удовольствием предавал имперские поселения, и блеск клинков, вонзаемых в спину.

Надо сказать, Тэрон был весьма хорош собой. Даже широкий шрам, пересекавший наискось подбородок и доходивший до нижней губы, не слишком его портил. При взгляде на тонкие правильные черты его молодого лица — с высокими скулами и широко расставленными глазами — Маркус отчего-то вспомнил кардинала Фиенна.

Правда, Тэрон, в отличие от архиепископа Эрбургского, был смуглым и черноволосым. Вот только некое сходство Маркусу всё равно упорно мерещилось… А лерийские дворяне любили иногда намекнуть, что среди их предков затесались люди древней крови. Так что, возможно, подобные рассуждения и не были исключительно плодом разыгравшегося воображения Маркуса.

Но когда Тэрон заговорил, мысли о его происхождении мгновенно вылетели у Маркуса из головы. Голос у лидера мятежников оказался неожиданно мерзким — хрипловато-скрипучим и звучавшим как-то сдавленно. Смысл же его слов понравился Маркусу ещё меньше.

— Итак, кого же я вижу перед собой?.. — протянул Тэрон, диковато ухмыляясь одной половиной рта. При этом он лениво поигрывал ножом с простой костяной рукоятью, который держал в левой руке. Маркус успел заметить, что на правой у мятежника не осталось пальцев, кроме большого и указательного — остальные были отрублены под корень. — Имперский пёс-каратель осчастливил нас своим визитом!.. Какая храбрость, клянусь милостью Троих, стоило бы ей поаплодировать! — Тэрон внезапно подмигнул Маркусу. От неожиданности тот едва не подпрыгнул на месте — к явному удовольствию своего собеседника. — Или ручной пёсик попросту не догадывается, что мы в Братстве обычно делаем с такими, как он?..

Маркус почувствовал, что внутри у него всё скручивается в тугой узел от подступающего бешенства. Получается, он оставил столицу с её недоумком-императором только для того, чтобы выслушивать ещё более унизительные речи от грязного мятежника?!..

— Тэрон, я же просила тебя!.. — Стелла в сердцах стукнула кулаком по столу. — На кой чёрт было соглашаться на переговоры, чтобы теперь начинать их с оскорблений?!

— Прости, дорогая сестра, — Тэрон покачал головой — так, что чёрные неровные пряди упали ему на лицо, и он поспешно поправил их изувеченной ладонью. Маркуса передёрнуло от такого обращения лерийского бандита к Стелле, хоть он и знал, что для членов Братства в подобном не было ничего необычного. — Я умолкаю, не беспокойся… И даже не стану пока пытаться запихать карателю его кишки в глотку. Возможно, он расскажет нам что-то интересное.

Маркус глубоко вздохнул и всё-таки начал свою речь, очень стараясь, чтобы его голос не дрожал от злости. Когда он перешёл к тому, что готов вместе со своими войсками перейти на сторону мятежников, в случае, если самому Маркусу и всему высшему командованию будут даны гарантии безопасности, Тэрон прервал его презрительным хмыканьем.