Гадюка на бархате (СИ)

— Как знаешь, — голос Ксантоса сливался с плеском волн. — Идея сунуться сюда всё равно была твоя… Дурная идея и дурной остров — нам тут точно не место.

— Между прочим, она твоя сестра.

— И я не хочу, чтобы наше присутствие здесь ей навредило. Если гиллийцы узнают…

— Ничего они не узнают. А оставлять беззащитную женщину одну — не в моих правилах.

— Вряд ли мы ей чем-то сможем помочь. Ну, разве что, ты демонов призовёшь…

— Я не демонолог, сколько раз тебе повторять, чёртов ты еретик!..

— Неужели?.. Тихо, лодка!..

Диего на зрение не жаловался, но разглядеть подплывшее к берегу судно, слишком крупное для обычной лодки, смог гораздо позже своего спутника. И в очередной раз задумался, откуда у Ксантоса способность видеть в темноте не хуже кошки.

Но размышлял он об этом недолго — нос судна уже ткнулся в прибрежный песок, и высокая фигура спрыгнула на пляж. А потом — протянула руки к борту, подхватывая кого-то более изящного и чуть меньшего ростом.

— Княжич Гверн, — шепнул на ухо Диего Ксантос. — Он смел, раз решился ступить на запретную землю.

— Он влюблён, — еле слышно усмехнулся Диего. — И это совсем не удивительно.

Ксантос ничего не ответил, глядя, как Гверн вручил Лавинии — провожал он, разумеется, именно её — факел и, что-то сказав, ловко взобрался обратно на борт. Через минуту судно абсолютно бесшумно — явно не без помощи магии — отчалило, быстро растворяясь во тьме.

Полная луна, наконец, выплыла из-за разбежавшихся от ветерка облаков. В её холодном свете стало неплохо видно Лавинию, уже направившуюся прочь от берега по тропе, которая плавно поднималась меж скал.

— Идём, иначе упустим её из виду, — шепнул Диего Ксантосу, поднимаясь на ноги.

Двигаться так, чтобы Лавиния не заметила слежки, оказалось не слишком сложной задачей для офицера Чёрных Гончих и зеннавийского убийцы. Да и сама Белая Львица была сегодня на удивление беспечна, не обернувшись назад ни разу за весь свой путь. Или же просто понимала — от того, что ждало её на Истароге, никакая осторожность спасти не могла.

Тропа всё круче забирала вверх. И, наконец, привела всех троих гостей острова к окружённой скалами ложбине, покрытой очень густой и сочной травой, но почти лишённой иной растительности. Кроме, разве что, дерева с округлой кроной в дальнем её конце и островка чахлого кустарника у подножия скал.

Зато по-прежнему тут и там виднелись груды камней, за одну из которых и скользнули двумя бесшумными тенями Диего и Ксантос. А в отдалении возвышались руины большого каменного здания, которое окружала типичная для гиллийской архитектуры колоннада, теперь уже, правда, полуразрушенная.

Лавиния остановилась посреди усеянной камнями поляны. В правой руке она по-прежнему сжимала потрескивавший факел, а левой придерживала подол своего простого тёмного платья.

Ночь, опустившаяся на Истарог, казалась удивительно тихой. Но Ксантос чувствовал, как его кожу обдаёт то холодом, то жаром магия, которой было пронизано это место. Он пристально следил за казавшейся сейчас хрупкой и очень одинокой фигуркой сестры. Хотя и отлично понимал, что мало чем может помочь Лавинии. Против местного колдовства его навыки, скорее всего, оказались бы бессильны.

Напряжённая тишина стояла ещё несколько минут, а потом чуткий слух зеннавийского убийцы уловил странный звук, напоминающий не то басовитое мяуканье, не то птичий клёкот.

Почти сразу же Ксантос заметил движение за колоннадой. Его ладони привычно легли на рукояти метательных ножей с отравленными лезвиями. Но когда он разглядел получше тех, кто выходил теперь из руин — мгновенно разжались. Ксантос отлично знал: убить представших перед ним существ сталью практически невозможно. Та просто не смогла бы пробить их шкуры.

Между тем, они приближались к Лавинии. Крупные звери — на пару ладоней выше в холке львов, которых Ксантос не раз видел в зверинце своей матери, но двигавшиеся с той же грацией больших хищников. Разные — изящные и поджарые или более массивные и приземистые. Белые, серые, тёмные и пятнистые. Но все — со складчатой грубоватой кожей, большими остроконечными ушами и покрытыми морщинами мордами, в чертах которых угадывалось что-то кошачье и змеиное. И кожистыми крыльями, сейчас мирно сложенными и прижатыми к бокам.

Ксантосу раньше приходилось слышать о бывших священными для жителей древней Соланны горгульях. Но он точно не ожидал увидеть их воочию. И осознать, что никак не сможет защитить от них сестру.

Лавиния оставалась на месте, лишь отступив на пару шагов. Бежать было в любом случае бессмысленно.

Горгульи постепенно подходили к ней. И наконец, один зверь — широкогрудый, светло-серый с маленькими жёлтыми глазками — коротким прыжком оказался всего в шаге от Лавинии, полурасправив крылья и протянув к ней горбоносую морду.