Гадюка на бархате (СИ)

Пока что, правда, на императора были устремлены глаза генералов — и в этих взглядах читались совсем другие эмоции. К Альбрехту мидландские высшие военные чины уже успели проникнуться уважением — императрица Гретхен в дела армии вмешивалась минимально, предоставив эту сферу сведущему в военном искусстве мужу. От Карла же не слишком знали чего ожидать, а напыщенная вступительная речь императора о военной мощи Мидланда, забавно сочетавшаяся с его суетливыми и неуверенными манерами, не произвела особо благоприятного впечатления. Да и арест Эрнста Ритберга наводил имперский генералитет на мрачные раздумья.

Ещё более недоумёнными сделались лица присутствующих, когда Карл объявил о намерении передать Академию Света в подчинение Стихийному Ковену. Армию это затрагивало напрямую — на военной службе оказывалось больше половины выпускников Академии.

— При всём уважении к воле вашего величества, — тишину, повисшую в зале для совещаний после заявления императора, прорезал голос генерала Маркуса Неллера, — хотелось бы уточнить — вы действительно считаете целесообразным в столь непростой для империи час проводить масштабные преобразования? Академия до сих пор исправно поставляла неплохо обученных чародеев в наши войска — нужно ли поспешно менять эту систему? Маги Света и Стихий всегда слишком отличались друг от друга — так стоит ли объединять их? Для этого нужны веские основания, ваше величество.

Генерал говорил уверенно и со знанием дела. Внимание всех собравшихся сейчас было приковано к его высокой худощавой фигуре, замершей в ожидании реакции императора на высказанную дерзость, но Неллер оставался спокоен.

Карл на какое-то время пришёл в замешательство. Он не особенно задумывался о том, какие последствия повлечёт за собой решение насчёт Академии — это была лишь плата Ковену за помощь в осуществлении переворота, но сказать правду император не мог. Вместо этого он ответил Неллеру следующее:

— Генерал, у меня нет никаких сомнений — вы отлично разбираетесь в том, что касается чародеев, — Карл словно измерил взглядом молодого черноволосого мужчину, черты красивого лица которого выглядели бы почти женственными, если б не твердая линия гладко выбритого подбородка и упрямо сжатые тонкие губы. — А в особенности — чародеек. Но моя воля остаётся неизменной.

По залу прокатилось нечто напоминающее сдавленный вздох. Послышалось несколько тихих смешков, кто-то раскашлялся.

Маркус Неллер, обладая привлекательной внешностью и не лишёнными галантности манерами, пользовался определённой популярностью у дам. Однако смутные слухи о романах с первыми красавицами столицы не отличались какими-то особо непристойными подробностями и, когда стало известно о помолвке Неллера со старшей дочерью графа Эберта — Аделаидой, высшее общество Эрбурга посчитало, что граф сумел обеспечить своему чаду очень выгодную партию.

Всё изменилось полтора года назад после Северной кампании, которую империя вела против юттских княжеств — и причиной тому была прилетевшая с дальнего Севера вслед за молодым генералом сплетня о его романе с армейской чародейкой.

Слух бросал серьёзную тень на репутацию Неллера — возможность связи дворянина с кем-то, обладавшим магическим даром, для эрбургского высшего общества выглядела крайне скандально. Помолвка генерала с Аделаидой Эберт была вскоре разорвана, а самого Неллера стало сторониться большинство тех, кто прежде искал его общества.

Так что Карл цели своей достиг — внимание присутствующих от причин реформ в Академии Света отвлечь ему удалось. Все сейчас пристально следили за реакцией так неожиданно выставленного на посмешище гордого генерала, ожидая от того то ли униженных извинений, то ли открытого бунта.

Но Маркус Неллер, пронзив своего повелителя взглядом тёмно-зелёных, чуть прищуренных глаз, сказал нисколько не дрогнувшим голосом:

— В таком случае — не смею больше противиться этой воле, ваше величество, — и, после короткого поклона в сторону императора, сел на своё место.

Атмосферу в зале после этого вряд ли кто-то смог бы назвать разрядившейся, хотя совещание и поспешно перешло к следующему вопросу.

***

До небольшого городка, выросшего по обе стороны тракта, который связывал Эрбург с северными провинциями империи, Гретхен и Альбрехт добрались незадолго до полудня. Расстояние отсюда до столицы было небольшим, но преодолеть его пешком, по жаре и в постоянном страхе перед возможной погоней оказалось нелёгким испытанием.

Гретхен, не привыкшая к долгой ходьбе, совершенно измучилась и, пока Альбрехт искал для них комнату в одном из постоялых дворов — их, благодаря большому количеству путешественников, останавливающихся на пути в столицу, здесь хватало, — казалась абсолютно безучастной.

Когда подходящий приют для беглецов был найден, у Гретхен едва хватило сил, чтобы следом за мужем подняться на второй этаж постоялого двора. Зайдя в комнату, она устало рухнула на кровать, не обращая внимания на жёсткость и сомнительную чистоту этого ложа.