Гадюка на бархате (СИ)

Он, и вправду, всего лишь поцеловал Гретхен руку и, не оглядываясь, выскочил вон. Ей вовсе не хотелось его окликать. Но, когда в комнату вбежала Матильда, Гретхен смотрела на служанку пустым взглядом и невпопад отвечала на её вопросы.

Ислейв вприпрыжку сбежал вниз по лестнице на первый этаж, чуть не сшибив с ног удивлённого Торви. Потом маг направился по коридору к находящейся едва ли не в самом конце того двери и, войдя в неё, принялся спускаться по каменным ступеням.

Подвалы под особняком Ислейва размерами почти не уступали подземельям средних размеров замка. Здесь было сухо, хоть и прохладно, а развешанные на стенах масляные лампы давали достаточно света. Пройдя по подземному коридору, Ислейв нырнул в узкий арочный проём в стене и очутился в небольшом зале, который освещали уже не лампы, а потрескивавшие в настенных держателях факелы.

Шаги мага гулко отдавались от стен помещения, но женщина, нагнувшаяся над лежавшей у дальней стены плитой из тёмного камня, не стала оборачиваться на звук. Эта особа выглядела полностью сосредоточенной и, казалось, её ничуть не отвлекает ни холод от каменного пола, с которым она соприкасалась обнажёнными коленями, ни шипение множества болотных гадюк, копошившихся в широкой корзине, стоявшей рядом.

— Ты опять гадала, Чериса, — бесстрастно произнёс Ислейв, разглядывая лежащие на камне выпотрошенные тушки трёх змей и гадючьи внутренности, разложенные тут же в причудливом порядке. — Зачем?

— Хотела спросить у богов об их воле, — Чериса вскинула голову и её тёмные глаза, густо подведённые чёрным, сверкнули в полумраке. — И узнать, когда к моему господину придёт слава.

— Вот уж слава — последнее, чего я желаю. Но что же тебе открыли боги?

Поднявшись с колен, Чериса оказалась на полголовы ниже Ислейва, но при этом выглядела более крепкой, чем сам маг. Её зелёная туника без рукавов длиной доходила до щиколоток, но имела по бокам разрезы до середины бёдер, не скрывая мускулистых стройных ног. Шею женщины украшало тяжёлое ожерелье из белого и светло-зелёного нефрита, а оба запястья обхватывали широкие золотые браслеты. Низкий вырез туники едва скрывал её небольшие упругие груди.

Бронзово-смуглая, с резкими чертами лица, орлиным носом и чётко очерченной линией тёмно-красных губ, Чериса была красива хищной и яркой красотой, нередкой среди её народа — ташайцев.

— Кровь, — в ответ на слова Ислейва, Чериса протянула к нему ладонь, действительно запачканную змеиной кровью.

— Это я вижу и без тебя и, клянусь Создателем, твоё счастье, что я не слишком брезглив, — скривился Ислейв. — Я спрашивал про гадание!

— Но, господин, боги и впрямь говорили мне о крови, — в голосе Черисы отчётливо слышался странный акцент народа Закатных Земель, хоть ташайка уже и говорила на языке Мидланда достаточно бегло. — О крови, что зальёт империю и потечёт с юга на север…

— Чушь. Скучно и предсказуемо. Если ты подслушала мой разговор с императрицей, то знаешь, что скоро будет война и, следовательно, не обойдётся без крови. Вот только знание географии тут тебя подвело — если война и начнётся, то, несомненно, с севера — с владений Кертица и его вассалов.

— О, нет, мой господин — с юга… Но раз тебе скучно слушать об этом, может ты хочешь знать о своей судьбе? Она будет славной, но я уже плачу о ней… Или о тех двоих, мужчине и женщине, что незваными пришли в твой дом? — взгляд Черисы так и впился в Ислейва, а рука ташайки уже лежала на его плече.

— О них. Только не обо мне. Лучше — о них.

— Но это будет и о тебе, мой возлюбленный господин, — сейчас Ислейву показалось, что в непроницаемом взгляде Черисы он уловил глубокую печаль… а, может — хорошо рассчитанное притворство. — Ты должен будешь выбрать. Только одного из них. И его… или её ждёт извилистый путь, на котором окажется немало славы и побед, но вот ловушек, предательств и боли — куда больше.

В ответ на это Ислейв расхохотался, запрокинув голову, и грубо привлёк жрицу к себе.

— Чёрт побери, я-то думал, ты умеешь дурить головы получше уличных гадалок, Чериса! Победы, слава, ловушки — всё это есть в жизни любого, кто сидит на троне или стоит рядом с ним. И таким пророчеством не впечатлишь даже младенца. В следующий раз сочиняй свои предсказания получше, ладно, моя чёрная змейка?

— Но я ничего не сочиняю, — серьёзно сказала она, чуть отстраняясь от Ислейва. — Это всё сказали боги.

— Хорошо, боги — так боги, — ответил Ислейв, убирая с лица Черисы прядь её густых волос. — В конце концов, я шёл сюда, чтобы занять твой заморский язычок вовсе не разговорами. Ты ведь знаешь, чего я хочу, правда?

— Знаю, мой господин.

Чериса, и впрямь, порой виделась Ислейву родственной тем гладким, вёртким и опасным гадам, с которыми она проводила столько времени, которых, кажется, нисколько не боялась, но безжалостно истребляла, вопрошая о судьбах мира и людей, или просто — как казалось самому магу — теша свою извращённую натуру.