Гадюка на бархате (СИ)

Теперь маг выглядел куда более вменяемым, нежели пару минут назад, хотя диковатый блеск никуда не исчез из его кошачьих глаз. Гретхен поразило и даже немного испугало такое быстрое перевоплощение развязного пьяницы в льстеца, плетущего паутину из любезностей не хуже любого придворного кавалера. Но, стараясь не выдать этого, она спокойно сказала, привычным жестом подавая Ислейву руку для поцелуя:

— Прощу, если сумеете излечить моего мужа. Он серьёзно ранен и сейчас находится в деревне поблизости.

Она рассказала Ислейву всё — от бегства из столицы до ранения Альбрехта — почти без утайки, стараясь только не слишком вдаваться в детали.

Маг слушал Гретхен, не перебивая, лишь изредка хмурился или кивал головой в ответ на какую-нибудь фразу. Он понимал, что существенно отстал от жизни, избрав жизнь отшельника в лесу, но, не слишком долго раздумывая, согласился отправиться с Гретхен в деревню.

Правда, Ислейв и сам до конца не знал, почему именно он это делает — потому что не может оставить без помощи старого друга или же — ради благосклонности этой златовласой императрицы, ныне лишённой трона и могущества, но — не гордости. Он уже начинал понимать, что сегодня, так бесцеремонно лаская губы этого хрупкого создания, совершил страшную ошибку — ведь вкус этих губ будет трудно забыть, а прикоснуться к ним вновь Ислейву не позволят все законы — людские и небесные.

***

— Вот. «Вдовьи грёзы», — Вилма Мейер положила на покрытый светло-голубой атласной скатертью столик плоский овальный флакончик из тёмного стекла, заполненный примерно наполовину. — Пожалуй, лучший яд — из тех, в составе которых есть магические компоненты. Не имеет ни вкуса, ни запаха — можно добавить в любую еду или питьё и распознать отраву будет практически невозможно. А пары капель достаточно, чтобы отправить к Создателю взрослого человека.

— А что насчёт… симптомов? — Луиза аккуратно прикоснулась кончиками пальцев к такому вожделенному для неё флакону — и тут же отдёрнула руку, будто бы обожглась. — Никто не поймёт, что это именно отравление?

— Обещаю, что ни у кого и мысли такой не возникнет, — мягко и наставительно, будто учительница, увещевавшая неразумную ученицу, сказала Вилма. — Человек просто засыпает, а во сне у него останавливается сердце. Мало ли отчего такое может произойти.

Перед сидевшими в будуаре императрицы Луизой и Вилмой были разложены румяна и помады в баночках разных цветов и размеров, пудра в изящных коробочках и флаконы духов. Любой, заглянувший в эту комнату, увидел бы только двух достойных дам, занятых обсуждением косметики и притираний. А спрятать флакончик с ядом за корсажем было бы секундным делом.

Но Луизу всё равно охватывала дрожь. Если вдруг дядюшка Мориц раскроет её планы, судьба императрицы будет ужасной. Кажется, в старые времена отравителей варили в кипятке… а может и до сих пор так поступают — Луиза не больно-то этим интересовалась. На чёртовом альбрехтовом Севере наверняка варят — там любят всякие изуверства, северяне вообще — дикие варвары и недалеко ушли от своих соседей юттов, любящих потрошить врагов заживо.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, пробирающих могильным холодом, Луиза спросила свою собеседницу:

— Так что у вас всё-таки там произошло, в Академии? Мне впору быть очень сердитой на тебя и Адденса за это — вы чуть не угробили в проклятом соборе половину эрбургской знати и нас с императором заодно!

Вилма окинула Луизу цепким взглядом — они теперь связаны клятвой и общим стремлением к власти, так что можно быть с императрицей откровенной — в определённой степени.

— Один из людей Ковена повздорил с чародеем из Академии и несколько перестарался с заклинаниями. Впрочем, я уверена, что Светлые сами его спровоцировали. О, ваше величество, вы даже и не подозреваете, насколько маги Света коварны! Я уверена, что за убийством Гюнтера Зальма стоят именно они — ведь Зальм на допросах мог пролить свет на их планы против вас и его величества Карла, раз уж имел столь близкую связь со Светлой волшебницей.

— Да, это похоже на правду, — задумчиво протянула Луиза, и, ободрённая такой реакцией, Вилма продолжила уже с большим жаром:

— Это и есть правда, уверяю вас, ваше величество! Вчера вы лично убедились, на какие ужасающие в своей разрушительности действия они готовы пойти, чтобы досадить и Ковену, и всей империи. И было бы совсем неплохо, если бы вы донесли до его императорского величества мысль о вине Светлых в убийстве Зальма, а также — во вчерашнем инциденте, который, упаси Создатель, мог обернуться и куда более ужасающей катастрофой. Его величество доверяет вам и отнесётся к сведениям из ваших уст куда как с большим доверием, чем если обо всём расскажу ему я или Сигеберт.

— Пожалуй, мне стоит сказать об этом Карлу, — уже с большей уверенностью произнесла Луиза. Она понимала, что, возможно, вина магов Света не такая уж и явная, как это стремилась преподнести ей Вилма, но та была её союзницей, а Светлые — опасной помехой, едва не разрушившей все планы заговорщиков в ночь переворота. Так что выбор для Луизы здесь был очевиден.

***