Гадюка на бархате (СИ)

— Глупости, — голос Луизы оставался тих и нежен, но в её сердце полыхала злость на мальчишку-идиота, в котором так некстати вспыхнули религиозные чувства. — Ты император или старая карга, чтобы верить в такую чушь? Власть монарха угодна небу, а уж какими путями её осуществлять — Трое оставляют на усмотрение занимающего трон, — сейчас Луиза поминала добрым словом когда-то казавшуюся ей отвратительным узилищем монастырскую школу, в которой в ветреную головку будущей императрицы вбили некоторые трикверианские догматы. — Так что оставь эту ерунду кликушам с церковных папертей. И, главное, помни — что бы ни случилось, я — на твоей стороне, любимый. Всегда.

— Всегда? — теперь он целовал её руку, которую только что сжимал с такой яростью. Луиза вдруг подумала, что характер этого «щенка», как она частенько называла Карла, не так уж прост, и, может быть, ей ещё придётся потрудиться, чтобы сохранить его благосклонность. — Даже если тебе придётся пойти против семьи? — продолжил император, намекая на сегодняшнюю дерзость Морица.

— Не сомневайся во мне, милый. Теперь ты — моя судьба и моя семья, если пока не перед людьми, то перед Создателем — уже давно. А дядюшка Мориц… Что ж, он помог нам заполучить власть, но он — человек немолодой и, возможно, в скором времени… отойдёт от дел. Не думай об этом слишком много, мой сладкий. Порой судьба сама устраняет причины наших тревог. Знаешь, за этот долгий день я поняла, как скучаю по тебе… по тому, чем мы обычно заняты, когда остаёмся наедине, — наградив своего любовника коротким поцелуем, Луиза отпрянула от него и лукаво произнесла: — Я буду ждать тебя в спальне, Карл, и, надеюсь, что мне не придётся долго томиться в ожидании, — и поспешила к дверям гостиной.

Луиза, гордо вскинув голову, шла к своим покоям, когда крепкая мужская рука вдруг схватила её за локоть, быстро затащив за алую бархатную портьеру, скрывавшую довольно просторную стенную нишу.

— Как это понимать, дорогая племянница? — Мориц — а именно он оказался человеком, столь решительно посягнувшим на неприкосновенность императрицы — буквально кипел от гнева. — Мало того, что ты стала спесива без меры, так ещё и не можешь держать в узде того жеребца, которого тебе велено было объездить! Какого демона молодой Вельф принялся проявлять свой норов?!

— А я откуда знаю, дядюшка. Император-то — он, — язвительно ответила Луиза. — Я же — всего лишь глупая женщина, которой не следует лезть в государственные дела, как вы недавно мне объяснили. Может мне вообще лучше рассказать Карлу, что вы сравнили его с необъезженным жеребцом? Как думаете, надолго ли вы после этого сохраните свой высокий пост?

— Попробуй только это сделать — не проживёшь и пары суток, — прошипел Мориц. — Думаешь, я не найду верного человека, способного свернуть твою белую шейку? Лучше бы тебе сказать, что ты пошутила.

— Хорошо! — почти выкрикнула Луиза. Она действительно знала, сколько у дядюшки Морица ловких людей, способных выполнить поручения самого разного рода. — Я, и вправду, не должна была всего этого говорить. Но вам стоит знать, что с Карлом сложно — он бывает вспыльчив и далеко не всегда слушается меня. Возможно, мы могли бы обсудить наши дальнейшие планы как-нибудь за бокалом вина не торопясь. Я с радостью прислушаюсь к вашим советам.

— Ладно, ты меня уговорила, — буркнул Мориц, резко отдёргивая скрывавшую до этого их с племянницей портьеру. — Я пришлю слугу с предупреждением, когда надумаю навестить тебя.

«Хоть бы Вилма сумела побыстрее приготовить свою отраву, потому что яд очень скоро мне понадобится», — промелькнуло в голове у Луизы, провожавшей дядюшку взглядом.

***

Генерал Маркус Неллер задумчиво смотрел на пламя, плясавшее за кованой решёткой камина. Оно сейчас выглядело таким мирным и уютным, в отличие от голубых огненных языков, которые генерал успел сегодня увидеть над крышей Академии Света.

— Что, всё ещё не насмотрелся на огонь? — вырвал Неллера из размышлений голос полковника кавалерии Георга Бренна, как и сам Маркус устроившегося в кресле рядом с камином. — А мне вот на сегодня, видит Создатель, уже хватило.

Георг — молодой мужчина с простоватым загорелым лицом, голубыми глазами и слегка вьющимися волосами цвета спелой пшеницы — был лучшим другом Маркуса и совсем не удивительно, что он составлял компанию генералу в этот вечер.

— Этот огонь другой — мирный и… укрощённый, что ли, — рассеянно ответил Маркус, и Георг изумлённо вздёрнул светлую бровь — обычно его другу были не свойственны размышления на подобные отвлечённые темы. — Насколько, конечно, вообще можно укротить стихию. Очень уж часто она вырывается из-под контроля, как, впрочем, и магия. Чёрт возьми, как подумаю, что все мы могли сдохнуть в этом соборе! Не страшно умереть в бою, но задавленным камнями, как крыса… Что за мерзкая смерть!

— Но мы всё-таки живы, — усмехнулся Георг, потянувшись за стоявшим перед ним на инкрустированном перламутром столике бокалом с вином.