Гадюка на бархате (СИ)

Джина метнулась было к знакомому лицу, увиденному в этом пёстром сборище — Тиберию Фиенну, которому его отец уже успел как-то представить свою возлюбленную. Но, когда она попыталась завести с ним разговор, молодой мужчина, очень похожий на Адриана как высоким ростом и статной фигурой, так и надменным выражением немного вытянутого лица, лишь наградил её равнодушным взглядом холодных серых глаз и, наклонившись к Джине, шепнул ей на ухо: «Дорогая, я конечно, неразборчив в женщинах, но не настолько, чтобы делить одну и ту же девку со своим отцом», — после чего быстро удалился, оставив ту застывшей на месте в растерянности.

Джине хотелось опрометью броситься вон из зала или истерично зарыдать прямо тут, когда, словно ангел небесный, перед ней появилась Лавиния, сама заговорившая с ней и даже взявшая своими белыми пальчиками её нервно трясущуюся руку.

— Что с тобой? — улыбнулась любовнице отца Лавиния, сменившая к вечеру свои розовые шелка на ещё более роскошные лазурные. — Здесь, вроде, ужасно душно, а ты вся дрожишь. Ты нездорова или тебя кто-то обидел?

— Они… Они! — запинаясь произнесла её собеседница, а дальше слова полились из неё сплошным потоком, так что Джина даже не заметила, как, взяв под руку, Лавиния увлекла её в укромный закуток за мраморными колоннами в углу зала.

Захлёбываясь, Джина рассказывала дочери Адриана о своих обидах, не забыв упомянуть и грубость Тиберия. Лавиния на все эти излияния лишь согласно кивала, слегка сдвинув свои тонкие светлые брови.

— О, я отлично знаю, что с непривычки тяжело стерпеть весь этот шабаш, — улыбка Лавинии превратилась в хищный оскал, но ладонь её нежно поправила локон, который выбился из причёски немного успокоившейся Джины. — Подожди-ка немного здесь, а я скоро вернусь. И, чёрт возьми, выпей уже, — герцогиня Альтьери решительно всунула в руку расстроенной красавицы бокал с золотистым вином.

Та, и вправду, в пару глотков осушила сосуд, не ощущая вкуса дорогого напитка. К счастью, ждать после этого возвращения своей спасительницы Джине пришлось недолго. И явилась Лавиния не одна, а в компании своего отца.

— Она, в конце концов — ваша женщина, так что когда эти шакалы унижают её, они оскорбляют тем самым и нашу семью, — услышала Джина из своего укрытия сердитый голос. Тон Лавинии сейчас был резким, но вышагивавший рядом с ней Адриан только озабоченно хмурился, не возражая против такой непочтительности дочери.

***

— Позор! Позор и бесчестие теперь вечным клеймом лягут на Карла Вельфа! — эти слова Стефан Кертиц, не удержавшись, почти выкрикнул, отчего его собеседник лишь с досадой поморщился. Сам Бернхард уже успел немного свыкнуться с мыслью, что в стране произошёл переворот, а его старший брат, совсем недавно бывший вторым лицом в империи, теперь в бегах, вместе с венценосной супругой, и просит у своей семьи помощи.

— Оно может и так, но прежде Карл должен лишиться престола, а до этого пока далеко.

— Поверить не могу, что в столице никто не выступил против узурпатора! — продолжал возмущаться Стефан, на что Бернхард только пожал плечами. Он-то как раз не был юнцом, всё ещё непоколебимо верящим в дворянскую честь и благородство, и отлично понимал, что эрбургской знати не хотелось подставлять себя под удар, да ещё в такой ситуации, где не очень ясно, где правые, а где — виноватые. Кто-то вполне мог поверить в совершённый Альбрехтом поджог и похищение императрицы — северянам в столице до сих пор не слишком доверяли.

Зато у столичных дворян, подумал Бернхард, был хотя бы какой-то выбор — вступать в борьбу с чёртовым кузеном императрицы Гретхен или нет, а у самого Кертица такового больше не оставалось — ведь примерно за сутки до письма старшего брата, к нему пришло послание из Эрбурга, обвинявшее Альбрехта в измене и — какая потрясающая чушь — демонопоклонничестве, а самому Бернхарду и Стефану предписывающее приехать в столицу «для разбирательства».

На этот призыв «императора» Карла Бернхард пока что ничего не ответил, но не думал, что любой ответ, кроме — «да, немедленно будет исполнено, ваше величество», может прийтись Вельфу по вкусу. А, значит, нужно как можно скорее собирать вассалов, рассылать приглашения соседям и думать о том, как подготовиться к возможной встрече треклятого Альбрехтова шурина, который теперь может появиться в родных для Кертицев землях не как сюзерен, а как захватчик.

Но сперва, конечно — отправиться на встречу со старшим братом в Соколиное Гнездо. Ведь, в конце концов, именно Альбрехт втравил их семью во всю эту кашу — как будто без неё жизнь на Севере была лёгкой и спокойной! Вот пусть теперь сам и думает, как вернуть своей жёнушке престол, который та столь бездарно выпустила из нежных ручек.

***

Неслышно скользнув в дверь библиотеки, Ислейв застыл на пороге. Полускрытые от него шкафом из красного дерева, двое склонились над широким письменным столом, на котором была разложена большая карта Мидланда — весьма подробная, с указанием всех — даже самых мелких — поселений и границ владений имперских феодалов.